– Дайте мне атлас дорог.
– Каких дорог? – грубовато спросила сонная киоскерша.
– Автомобильных.
Она дотянулась до верхней полки, подала схему.
Игорь Александрович полистал атлас под светом, падавшим из киоска, вернул назад.
– Не подходит.
– Иди домой, дед, – буркнула киоскерша. – Дороги ему потребовались среди ночи...
– А карты у вас есть?
– Игральные?
– Географические.
– Таких нет.
– Прощайте, – сказал он в окошко. – Вы очень добрый человек. – И пошел вдоль освещенного магазина.
Киоскерша покрутила пальцем у виска.
Ослепленная, Надя не успела ничего разглядеть, но ощутила запах его дыхания, и вмиг у нее закружилась голова.
– Сережа...
Он ни на мгновение не усомнился, не удивился, не сказал ни слова и вообще никак не выразил своих чувств. Грубовато схватил ее на руки, метнулся по коридору в одну сторону – вслед за ушедшими бойцами, но тут же повернул назад. Открыл какую-то дверь, занес ее во мрак.
– Сиди здесь! – глухо крикнул через противогаз и потому чужим голосом.
– А ты куда?
– На исходный. Я тебя запру!
И исчез за дверью.
Дважды повернулся ключ...
Надежда заглянула в скважину – в коридоре было пусто.
Она помедлила, прислушиваясь, после чего посветила фонариком и отыскала выключатель. Неоновые лампы поморгали и зажглись, высветив склад, скорее всего ненужной мебели – пирамида кресел из зрительного зала, стулья, столы, старинные диванчики на гнутых ножках занимали почти все его пространство.
Надежда повалилась на диванчик и несколько секунд сидела, тупо уставившись в пол, потом, будто придя в себя, потрясла головой:
– Сережа! – и засмеялась.
Ей было жарко. Она скинула плащ, подула под воротник вязаной кофты, затем решительно стащила ее и осталась в тонкой майке.
Села, раскинув руки по спинке диванчика.
– Я тебя нашла...
По коридору послышались торопливые шаги. Она подскочила к двери, выключила свет и заглянула в скважину.
Узкий сектор перед лестницей был пуст.
Встала на колени и смотрела неотрывно.
На лестницу промелькнула тень, по ступеням простучали ботинки, и все стихло.
Надежда хотела уже подняться, но услышала шум. В тот же миг густо и вразнобой послышались негромкие хлопки, словно ладонью по воде. Она вновь прильнула к скважине...
И в этот момент совсем рядом громыхнуло и одновременно ослепило. Она отпрянула и зажала глаз ладонью. В ушах пронзительно звенело, так что вмиг пропали все иные звуки.
Надежда ощупью добрела до диванчика, присела и попыталась проморгаться, прочистила уши.
Перед глазами плыли пятна в виде замочной скважины, в ушах будто железнодорожные колеса стучали.
– Ну и пусть! – прошептала она и легла на диванчик, положив голову на свернутый плащ с расстеленной сверху кофтой...