– Что конкретно?
– Да ничего конкретного, одни предчувствия... В общем, отравился.
– И ты явился за подтверждением?
– Нет, товарищ генерал, я работу ищу.
– Что, выгнали из Останкино?
– Сам ухожу, надоело. А вы как-то предлагали мне должность начальника отдела по связям с общественностью. Помните, в Ханкале?
Секретарша принесла чай. Генерал нахмурился:
– Да... Не так-то все просто...
– Место занято?
– Занято – не проблема. Освободим, если надо. Тебе ведь придется погоны надевать.
– А без них никак?
– Теперь никак. Это должность полковника, Ваня. Надо было соглашаться, когда предлагал.
– Зачем журналисту погоны?
– Э-э, Ваня! – Генерал погрозил пальцем. – Это чтобы всякие хитромудрые шелкоперы и папарацци не проникли в наш аппарат. И не начали сливать информацию. Ваш брат-то ведь продажный!
– Ваш тоже, товарищ генерал.
– Одним подлым миром мазаны... А почему тебя смущают погоны? Смотри – всю жизнь ношу, и не жмут.
– Свобода дороже, товарищ генерал.
– Какая свобода, Ваня? Ты что, в Останкино своем свободный? Да ты там хуже раба. Или я не видел, как тобой помыкали? Как трясли с тебя то, что надо, а не то, что есть? Если ты в системе, уже не свободен. Система – это клетка, добровольно-принудительный изолятор. Свобода... Придумали слово и дурят головы.
Иван машинально размешивал чай в чашке. Генерал это заметил.
– Ты зачем мешаешь-то? У тебя же без сахара.
– А чтобы слаще было...
Генерал пригубил чай, отставил чашку.
– Тебе кто скинул информацию?
– Не скажу.
– Видишь... Ты не хочешь говорить, а я не могу из тебя вытрясти. Не имею права.
– Свобода слова, защита информации...
– Ко всему этому еще бы совести немного... А завтра пострадают сотни людей? Тьфу-тьфу-тьфу, пронеси господи. Вот тебе и свобода. А теперь рассуди как журналист, представитель четвертой власти. Стоит ли твое здоровье и даже жизнь... жизней тех, кто безвинно погибнет? А? Что? Нет ответа?
– Пока нет, товарищ генерал.
– Вот когда будет – приходи. Возьму на работу с руками и ногами. Надену погоны по должности, молиться на тебя буду, пылинки сдувать. Потому что не я, прожженный и грубый мент, а ты – образованный и интеллигентный – станешь создавать в сознании граждан представление о государстве. И отвечать за это!
Надежда рассчиталась с таксистом, вышла из машины. Район, где жила Тамара, выглядел убого – обшарпанные панельные «хрущевки», за которыми гремела железная дорога.
Был вечер, холодало, на тополях кричало воронье.
Она отыскала нужный подъезд – на двери домофон. Отошла на детскую площадку и позвонила.
– Тамара? Здравствуйте. Я привезла вам посылку.