– А хоть бы и за невестой, – уклонился Ураган. – Не пристало государю жить вдовцом – государство овдовеет.
– Что же тебе свои девы не по нраву?
Каждый из них жаждал породниться с Сарским Владыкой, ибо по достоинству тесть тотчас стал бы подручным ярым мужем, советчиком и первым вельможей, допущенным вести торг с иноземными купцами, что сейчас делал младший брат Кочень со своими подручными. Тайно или явно, впрямую или с хитростью преступая законы Тарги, племенные князья показывали Урагану своих дочерей с надеждой, что тот присмотрит себе невесту. Он и в самом деле взирал на созревших для замужества, однако рано ожиревших дев, кои едва передвигались на кривых и коротких ножках и томились не от жажды приятия, не от юной тяги к любовному сладострастию, а от собственной тучности, потливости и болезненного густокровия.
Вдовый государь порою с ужасом думал, что не видать ему ни молодой жены, способной рожать, ни наследника, коему со временем следует передать Владычество.
– Ваши дочери добрые девы, – чтобы не обидеть князей, говорил Ураган. – Да ведь наш обычай еще добрее – выбирать жену по любви и согласию, как заповедала Тарбита.
Против сего довода они не могли ничего сказать, ибо делали вид, будто сами строго блюдут земные и небесные законы. А по ним сарский властелин обязан был родить сына-наследника и не от наложницы, не рабыни-персиянки, привезенной из похода – непременно от избранной самим жены. В противном случае собиралось вече, на коем государь лишался права выбора невесты. А чтобы он не посмел своеволить, пользуясь свободой и властью, его заключали в каменную вежу и приводили деву, избранную вечевыми старцами, и отдавали в жены без любви и согласия.
И пребывать в этой замурованной башне полагалось до той поры, пока не родится наследник. Если государь вздумал бы блюсти свои чувства, не творить вено и не прикасаться к вечевой невесте, то мог просидеть в заточении много лет и, по сути, низвести свой владычный род. Однако когда прибегали к подобному действию, предание не помнило случая, чтобы государи отвергали подсаженных им дев, и, по обыкновению, через девять месяцев созывали народ к веже и показывали сквозь бойницу новорожденного наследника.
Рано овдовевший Ураган вначале не спешил жениться во второй раз, надеясь избрать невесту по любви и согласию, к тому же был молод, немногим за тридцать, однако племенные князья, вечевые старцы и даже волхв со зрящим посохом то и дело напоминали ему о долге государя продлить свой род. Первая жена его, избранная в юности, страдала от густокровия и кое-как родила дочь Обаву, после чего уже не могла более зачать и вскорости умерла. Ураган долго тосковал по жене и, когда разветрилась печаль на кочевых путях, взял на вскормление отрока, сродника жены, дал ему имя Ровен и стал пестовать из него мужа, каким бы желал видеть сына своего. Приемыш наследником быть не мог, ибо вече никогда бы не признало его государем, и Ураган не мыслил об этом, однако испытывал желание учить и наставлять отрока, дабы тот со временем стал верным подручным ярым мужем. Пусть даже не ему встанет под руку, а будущему наследнику.