– Какие кражи, господа, какое убийство? Я ничего не понимаю. А ожерелье Ариадна обещала обменять на равноценное…
Слова его были настолько искренни, что Катенька заколебалась, но, вспомнив несчастную Вареньку, продолжила все-так же твердо:
– Не отпирайтесь сударь, Варя умирала у меня на руках. Я сама вытащила ее заброшенного особняка. Служащий там дворник вас легко признает.
Ошеломленный иностранец пробормотал что-то на непонятном языке, спрятав лицо в ладонях, а потом заговорил снова по-английски:
– Сударыня, я не понимаю, как такое могло произойти. Я никого не убивал. Поверьте, я только хотел вернуть то, что принадлежало моей семье.
– Вы лжете. Вспомните: молодая девушка с круглым миловидным лицом, пухлыми губками и каштановыми волосами. Ее привела Любчинская в тот дом. А потом вы в задрапированной комнате разыграли целый спектакль и отравили несчастную, накормив смесью наркотика с мышьяком. Вы там были, она мне вас описала в точности, так что сомнений в вашей причастности быть не может!
Лицо иностранца настолько побледнело, что это стало заметно, несмотря на темный цвет его кожи.
– Бедная девушка, – тихо сказал он. – Я говорил Ариадне, что этого делать нельзя… Но я ничего не знаю о мышьяке, а сладость богини никого не могла убить! – вдруг вскинулся иностранец.
– У Вари в руке был зажат пакетик от мышьяка, а перед этим она два дня ничего не ела. Вы убили ее!
– Нет, уверяю вас, все было совсем не так! Это какая-то нелепая случайность, моя каста запрещает убийства!
Катенька уже устала пререкаться с иностранцем, который ну никак не хотел признавать себя убийцей, да и не был на него похож, если честно.
– Господин Рамачандра, – снова обратилась она к нему. – Хорошо, давайте на минутку представим, что мы вам верим. Но убийство совершено, и сделать это могли либо вы, либо Любчинская. В этом я уверена. К тому же я видела, как Любчинская устраивала целый спектакль, одурачивая несчастных девушек сказками о богине Уме и заставляя их красть драгоценности. Такую идею могли подать ей только вы.
После этих слов иностранец вообще окаменел. Он смотрел расширенными от ужаса глазами на Катеньку, не в силах вымолвить ни слова. Эта немая сцена продолжалась довольно долго. Наконец Катерина не выдержала:
– Сударь, извольте отвечать.
Рамачандра пришел в себя. Он тяжело вздохнул и заговорил:
– Сударыня, я вижу, что вы честные и благородные люди, искренние в своем стремлении разоблачить злодеев, содеявших страшное преступление. Но вы знаете только одну сторону дела. Мне далеко не все понятно, но, уверяю вас, произошло трагическое недоразумение, которому я виной лишь косвенно. Чтобы во всем разобраться, давайте заключим соглашение: я расскажу вам свою историю, а вы расскажете мне все, что вы знаете. Мне больно это говорить, но, кажется, Ариадна, которую я искренне полюбил, использовала меня сам жестоким образом. Хуже того, она использовала мою веру, самое святое, что есть у меня.