— Я понимаю, что моя просьба выглядит странно, — сказал Данила. — Но, пожалуй ста, не бойтесь нас. Мы не хотим причинить вам никакого вреда.
— Вы психиатры? — Максим действительно выглядел испуганным.
— А что, похожи? — улыбнулся Данила.
— Кто вы?! — судя по всему, мы все-таки напоминали ему психиатров.
— Я — Данила, а это мой друг — Анхель. Вообще-то, я уже собирался ткнуть Данилу в бок и намекнуть на необходимость спокойно и деликатно покинуть помещение. Ну действительно, о чем можно разговаривать с этим полоумным? И Ане с ним встречаться не нужно — какой смысл? Парень явно не в себе! Но Данила выглядел спокойным и доброжелательным, словно с его собеседником все было в полном порядке.
— Что вам от меня нужно?! — больной не унимался.
— Послушай, Максим, я очень хочу тебе помочь. Расскажи мне, что с тобой сейчас про исходит. — Данила и не собирался терять самообладания.
— Я так и думал — вы психиатры! — закричал Максим.
— Нет, я спрашиваю, как твои ноги. Физически ты, вообще, как? Танцевать будем? — Данила говорил с ним так же, как если бы общался сейчас со мной, хотя мне казалось, что с этим субъектом лучше говорить, как с трехлетним ребенком.
На этот вопрос Максим отвечать не стал. Он зло скинул с себя одеяло, продемонстрировав нам свои скрюченные судорогой ноги. Потом с силой оттолкнулся от поверхности кровати, развернулся корпусом на девяносто градусов, буквально выбросил ноги в сторону прохода и прыгнул на них. На мгновение его тело зависло в воздухе и тут же с грохотом повалилось на кафельный пол.
* * *
— Ну, что ты как дурак себя ведешь! — Данила сел рядом с Максимом на корточки, посмотрел ему в глаза, потом подхватил двумя руками и одним движением водрузил обратно на кровать. — Вижу, хреново. Но хуже всего, что ты расклеился.
Данила сказал это с такой неподдельной заботой, что глаза Максима, как мне показалось, увлажнились от слез. Не желая демонстрировать нам свое отчаяние, он отвернулся и уставился в стену. Данила подсел к нему на кровать и стал говорить:
— Ты можешь мне не верить. Можешь вообще думать обо мне все, что тебе заблагорассудится. Но я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Всю жизнь ты хотел танцевать, а теперь — на тебе! Тело не слушается, и ничего с этим не поделать. Можно только принять. Но как?! Ты не хочешь быть калекой. Для тебя нет жизни без танца.
Любой человек на твоем месте испытал бы отчаяние. Любой. А тут еще и твое сознание выходит из-под контроля. Тебя посещают видения, тебе кажется, что ты — это не ты. И то, что вокруг тебя, — мираж или сон. Вообще, все что угодно, только не реальность. Итак, что мы имеем? Сумасшедшего калеку. Хорошенькое дело! А еще полгода назад все было совсем по-другому. Совсем. Все спорилось, все удавалось, а главное — ты мог танцевать. Я правильно излагаю? Правильно.