— Прошу тебя выслушать меня внимательно.
— Лишние слова, Вера, лишние.
— Хорошо. Я начну с главного. Так вот, я хочу узнать, чего ты добиваешься? — Вера свела пальцы в замок, сильно сжала их. Она должна выглядеть не так жалко, как обычно. — Сколько ты будешь издеваться над нами? Тебе ведь лечиться нужно. Ты замечаешь, что спиваешься?
— Сколько вопросов.
— Не ерничай!
— Бунт на корабле? — зловеще улыбнулся Широков.
— Нет, я просто хочу понять, стоит ли нам с Ксенией оставаться рядом с тобой. Такое впечатление, что ты бы удавил нас, если бы не неотвратимость наказания. Знаешь, мне кажется, что ты мстишь мне за что-то. За что? И при чем здесь Ксения? Это я хочу понять. Ты пьешь из-за этого? Не сверли меня взглядом, я уже ничего не боюсь. Тронь только пальцем — вылетишь с работы, опозорю на весь наш городишко. Ты ведь беспокоишься о своей репутации, правда? Не знаю, зачем тебе нужно слыть праведным, но это важно для тебя. Я поняла это. Лучше ответь, и поставим точку.
Широков поднялся с кровати, почувствовав, как застучало в голове, жар залил лицо. Вера тоже поднялась. Наклонившись к жене, Андрей взял ее пальцами за подбородок, чуть прижал, но тут же отпустил. С высоты своего огромного роста Андрей снисходительно смотрел на Веру. Ему так хотелось ударить эту голубоглазую ведьму, настойчиво портившую ему жизнь. С каким удовольствием он бы увидел, как она корчится от боли. Она еще спрашивает, почему он ведет себя так, а не иначе! Дура дурой. Тихоней прикидывалась. «Буду такой, какой ты захочешь…» — Черта с два! Он уехал ради нее из столицы, он был готов посвятить ей всю жизнь! Все было так хорошо, так она родила эту девчонку. Просил он ее об этом? Нет, никогда. Она ослушалась его, нарушила самое главное правило: только он всегда прав, только его желания должны приниматься в расчет.
— Ты хочешь знать, чего я добиваюсь? Это действительно важно для такого никчемного существа, как ты? Для неудавшейся самоубийцы это может быть важно? — Широков выпрямился, скрестил руки на груди. — Ты обманула меня, провела, как пацана! Я из-за тебя уехал из столицы, из-за тебя вынужден крутить сутками баранку, чтобы прокормить тебя и эту маленькую глазастую куклу с бантиками. Ты ведь так любишь заплетать ей бантики, правда?
— Правда. Я все для нее делаю с удовольствием.
— Ага, ври да не завирайся! Сколько ты проревела, глотала сопли, ныла, что устала, что не рада ничему. Кто устраивал истерики, что не готов к таким нагрузкам? Было такое?
— Было. Я просто устала, ведь все приходилось и приходится делать одной.