— Я согласен отвечать, сэр, — сказал я.
Шанкар повернулся к подсудимому:
— Вы можете задавать свидетелю вопросы.
Казалось, только сейчас Ахмад заметил моё присутствие. Он перевёл на меня свой усталый, угрюмый и затравленный взгляд и тихо проговорил:
— Вообще-то особых вопросов у меня нет. Просто я хотел посмотреть на тебя, Стас. Ведь ты меня избегаешь. Ты даже не пришёл на это судилище, хотя по идее должен был председательствовать на нём. Почему?
— Вопрос отклоняется, — прозвучал надтреснутый голос Шанкара. — Он задан не по существу дела. У вас есть ещё вопросы, мистер Раман?
— Да, есть. Ты хорошо меня знаешь, Стас?
— Я думал, что хорошо тебя знаю, — ответил я. — Но теперь вижу, что ошибался.
— Но ты доверял мне?
— Да, раньше доверял. До тех пор доверял, пока ты не предал моего доверия.
— Ты считаешь меня предателем?
— А кто же ты ещё! — воскликнул я, лишь усилием воли заставив себя остаться на месте. Именно этого я боялся больше всего: что при встрече с Ахмадом не выдержу и наброшусь на него. — Ты самый настоящий предатель. Ты предал меня, ты предал всех людей Махаварши, ты... ты предал человечество!
Ахмад покачал головой и слабо улыбнулся:
— Ой, как патетично! А с какой стати ты говоришь за всё человечество? Кто дал тебе такое право?
— Ну, хорошо, — уступил я. — Утверждение насчёт людей Махаварши и всего человечества в целом я снимаю. Но меня-то ты предал! Я доверял тебе, а ты обманул моё доверие. Ты служишь чужакам, которые держат людей в плену, не позволяют им выйти в космос. Всем — в том числе и мне. А ты ведь знаешь, как я мечтал о звёздах. Ты всегда знал об этом — и всё равно помогал чужакам. Значит, ты был в такой же степени моим тюремщиком, как и они. Я бы простил тебе и покушение на меня, и попытку захватить корабль — но этого простить не могу.
— А ты не задумывался над тем, что, может, я правильно делаю. Не считаешь ли ты, что людям нельзя выходить в космос, что они не достойны...
— Вопрос отклоняется, — снова вмешался Шанкар. — Он требует от свидетеля делать умозаключения.
— Нет, почему же, я отвечу, — сказал я. — По моему убеждению, все имеют право жить в космосе. И люди тоже. Они ничем не хуже остальных разумных рас.
— Но ты же не станешь отрицать, — настаивал Ахмад, — что в своё время человечество подвергало Иных преследованиям, истребляло их, дискриминировало?
— Это делало не человечество, а отдельные его представители. Среди чужаков тоже были расисты, мечтавшие истребить людей и других Иных. И таких было не меньше, чем расистов-людей.
— Однако ты должен признать, что люди в гораздо большей мере подвержены ксенофобии, чем другие расы. Вот, например...