— А если нагрянут Иные?
— Всё будет зависеть от их поведения. Если не станут трогать нас, мы смиримся с их присутствием. Если полезут к нам, будем воевать... пока не поляжет последний старик. Будущее покажет.
В этот момент, кроме полицейского флайера, над нами появился ещё один — чисто армейский. Сделав круг, он приземлился прямо посреди авеню, метрах в двадцати от нас. Его дверца тотчас распахнулась, и оттуда выпрыгнула хрупкая девичья фигурка с развевающимися на ветру белокурыми волосами.
— Рашель! — радостно воскликнул я.
Девочка бегом бросилась ко мне. Я торопливо зашагал ей навстречу, а со спины до меня донеслись слова императора:
— Ну, похоже, я здесь уже лишний.
Встретившись с Рашелью, я подхватил её, лёгкую как пушинку, на руки и крепко прижал к груди.
— Здравствуй, милая!
— Здравствуйте, дядя Стас, — ответила она, чмокнув меня в щеку. — Я так за вами соскучилась! Очень-очень соскучилась.
— Я тоже скучал без тебя. Очень скучал. Когда ты прилетела?
— С утра. Я попросила дядю не предупреждать вас. Хотела сделать вам сюрприз.
— Сюрприз удался, Рашель. Удался на славу.
Я поставил девочку на землю и оглянулся назад, чтобы извиниться перед императором за своё немного бестактное поведение. Но поздно — Падма уже садился в полицейский флайер, который всю дорогу сопровождал нас. Приветливо помахав нам рукой, император захлопнул дверцу, флайер взлетел и направился обратно к Елисейскому дворцу.
Между тем из армейского флайера, на котором прилетела Рашель, выбралась высокая светловолосая женщина и несмело подошла к нам. Когда она приблизилась, я узнал её по той фотографии, которую показывала мне Рита в капитанской каюте «Зари Свободы». Женщина смотрела на меня широко распахнутыми голубыми глазами, а на её милом лице, так похожем на лицо Рашели, было написано безмерное удивление вперемежку с каким-то суеверным испугом, словно она узрела восставшего из могилы покойника. Собственно, в некотором роде так оно и было...
— Это моя мама, дядя Стас, — сказала Рашель. — Её зовут Луиза. Я ей много-много про вас рассказывала. К сожалению, она совсем не понимает по-английски.
— Ничего страшного, — произнёс я на ломаном французском. — За это время я немного научился говорить по-вашему. Здравствуйте, мадам Леблан.
— Здравствуйте, месье Матусевич, — ответила она срывающимся от волнения голосом. — Знаете, я... я уже видела ваши снимки. Но всё равно я не ожидала, что вы... что вы так похожи на...
— Мама! — укоризненно перебила её Рашель. — Я же просила тебя!
— Всё в порядке, — сказал я, привычным жестом взъерошив её волосы. — Я уже знаю.