И ещё упоминание о каких-то других людях. Очень влиятельных и очень любознательных — опасное сочетание качеств. «Кто ты на самом деле и откуда такая взялась...» Именно — такая. Марика уловила этот, казалось бы незначительный, нюанс в постановке вопроса: не «кто ты такая», а «откуда такая»...
Кейт сидел, понурившись, и избегал глядеть на Марику.
— Расскажи мне об этих людях, — немного успокоившись, попросила она. — Кто они? Что им от меня нужно?
— Я... я не могу... — Кейт продолжал угрюмо глядеть себе под ноги. — Не могу сказать...
— Почему? Ты не доверяешь мне? — Марика положила руку ему на плечо и произнесла с нажимом: — Но если ты действительно любишь меня, то должен мне доверять.
Кейт наконец поднял голову, пристально поглядел ей в глаза и грустно усмехнулся.
— Ну вот! Теперь уже ты заговорила о любви, — сказал он с горечью. — Всего лишь пару минут назад ты и слышать не хотела об этом, а когда припекло... Что ж это выходит — мне позволено любить тебя только тогда, когда тебе это выгодно?
— Я совсем не это имела в виду, Кейт. Я лишь хотела сказать...
— Я знаю, что ты хотела сказать. Глубина и искренность чувств определяют степень доверия к человеку. Но, если следовать такой логике, то доверие должно быть взаимным... как, собственно, и чувства. Не будем говорить о любви, возьмём нашу дружбу — надеюсь, хоть она-то взаимна. Значит, ты должна доверять мне в той же мере, как и я тебе. Ты требуешь от меня полного доверия, а раз так, то... — Кейт умолк на секунду, набираясь решительности. — Покажи, насколько ты сама доверяешь мне. Для начала, ты можешь сказать мне чистую правду о себе: кто ты и откуда?
Логика Кейта была неуязвимой. Марика даже растерялась. И в растерянности ляпнула первое, что пришло ей в голову:
— А почему это я должна начинать? Начни ты. В конце концов, ты же мужчина.
Кейт смерил её долгим взглядом.
— Во-первых, — медленно проговорил он, — я уже начал. Теперь твой черёд. А во-вторых, ты, по крайней мере, знаешь, кто я и откуда, где живу, где родился, где учился, кто мои родители... Ну, так что?
Марика молчала. Она по-прежнему не могла найти изъяна в рассуждениях Кейта. Разумеется, можно было бы возразить, что он знает (или догадывается) о таких вещах, о которых обыкновенный человек (за коего он себя выдаёт) знать никак не может. Но Кейту не составило бы труда отмести это возражение — вернее, придирку. Он уже ясно дал ей понять, что он не совсем обыкновенный человек.
Так и не дождавшись ответа Марики, Кейт встал с кушетки и вновь подошёл к зеркалу. Пальцами правой руки он в нужном месте прикоснулся к внешней стороне рамы, раздался тихий щелчок потайного замка, и дверь открылась.