– Питер! – миссис Шайрс бегом сбежала по ступенькам и подняла голову своего дворецкого. Кровь потекла по ее пальцам и закапала на тротуар. В шоке и ярости она подняла взгляд на Джека. – Кто вы такой? Почему вы это сделали?
Он приподнял перед ней шляпу:
– Просто скажите вашей пташке, чтобы она оставила это дело в покое.
– Уверяю вас, мы так не поступим, – глаза старой женщины блеснули гневом.
Джек рассмеялся.
– Лучше сделайте, что я сказал, бабуся, или вы еще наплачетесь.
Пригрозив ей, он удалился развязной походкой.
– Конечно, это не совсем то, к чему ты привыкла, – пробормотал Джоко.
Мария выжимала тряпку над бадьей холодной воды.
– Чем дольше я остаюсь с тобой, тем больше нового я узнаю. Ты знаешь способы расширить кругозор женщины.
– Я не собирался расширять его. В этой части Уайтчапела нет ничего, о чем следует знать леди.
– Леди нужно знать больше, чем они знали до сих пор. Девятнадцатый век на исходе. Скоро мы добьемся права голоса.
Она стала бережно вытирать с его волос засохшую кровь. Рана была неглубокой – скорее ссадина, чем порез, требующий наложения швов.
– Как твоя рука?
– Болит, – признался он, зажмурившись. – Дьявольски. Но я почти уверен, что она не сломана.
– А ребра?
– По-моему, они треснули. Но это ничего, с ними такое уже случалось, – Джоко сделал осторожный вдох, проверяя грудную клетку, и застонал. – Проклятые педики, – не успев подумать, ругнулся он и тут же открыл глаза, чтобы посмотреть, как эти слова подействовали на Марию.
– Да, они такие, – она усмехнулась и подмигнула ему.
Джоко закрыл глаза и расслабился, пока Мария обмывала его лицо и шею. Она опустила его правую руку в миску. Он стиснул зубы, когда холодная вода затекла в ссадины на костяшках его пальцев.
– Наверное, ты хорошо им всыпал, – сказала Мария, разглядывая ссадины.
– Я очень старался, – криво усмехнулся он. Она вытерла правую руку Джоко, а затем стала тряпочкой обмывать его поврежденную левую. Его лицо побледнело.
– А почему ты хочешь голосовать? – спросил он натянутым голосом.
Мария взглянула на него с некоторым удивлением:
– Потому что это наше право.
– Это не приносит денег, – пожал он плечами.
– Косвенно это влияет. Но это не самое важное. Главное, мы сможем сказать, как должны пойти дела.
– Зачем? Я никогда в жизни не голосовал. Дела идут сами собой.
– Ты мужчина. Тебе повезло, потому что другие мужчины решают, как для них будет лучше, и голосуют соответственно. Они никогда не голосуют себе во вред – они голосуют преимущественно за то, от чего будет удобнее и им, и тебе.
Джоко многозначительно оглядел себя.