– Рия? Как ты сюда попала?
Она тут же бросилась ему на грудь. Сэмюель Литтон пожал плечами:
– Чего ж ты сразу не сказала? Я не связываюсь с замужними женщинами.
Джоко покровительственно обнял ее за плечи и повел к столу, где сидел русский. Чернобородый мужчина критически окинул ее взглядом:
– Ты заводишь свою конюшню, Джоко? Мария была шокирована, но решила подыграть:
– Может, и заведет, – она сверкнула улыбкой, надеясь, что выглядит обольстительно. – Джоко согласился взять меня на испытание, – она повернулась к Джоко: – Ну как я выгляжу, милок?
Небритые щеки Джоко медленно расползались в ухмылке. С особенным интересом он взглянул на ее груди.
– По мне, ты выглядишь прекрасно, Рия. Почему на тебе это шмотье?
– Герцогиня одела меня как положено.
– Мне следовало бы догадаться. Я скажу Герцогине, что признателен ей за помощь.
Русский протянул к ней самую здоровенную ручищу из всех, какие когда-либо видела Мария, и приподнял один из локонов, которые Герцогиня распустила по ее плечам:
– Настоящие, – пробормотал он. – Настоящее золото.
Его прикосновение Марию покоробило, но она улыбнулась как можно нахальнее:
– Как у моей мамы. У нее были такие длинные волосы, что она могла сидеть на них.
– Нам пора уходить отсюда, – Джоко отодвинул стул и полез в карман за мелочью. – Спасибо за еду и за сведения.
Мария тоже встала, так поспешно, что выдернула свои волосы из пальцев русского:
– Как тебе угодно, милок.
Русский снова сел. Зубы блеснули в темных зарослях его бороды.
– Приходи еще, Джоко, буду рад. Приводи свою леди.
Они оба ошеломленно уставились на него.
– Я не леди, – возразила Мария.
– Нет? – русский пожал плечами. – Может быть, нет. Может быть, да. Удачи тебе, Джоко. Скажи Гермионе, что я ей сочувствую.
– Что ты здесь делаешь? – вполголоса спросил Джоко, поспешно уводя Марию из «Петуха Робина». – Да еще в таком виде?
– Я пришла, чтобы отыскать тебя. Осторожнее! – протестующе сказала Мария. Ее нога подвернулась на скользкой улице. Если бы Джоко не подхватил ее, она бы упала.
– Я-то как раз веду себя осторожно, – поспешность, с которой Джоко потащил ее в темноту переулка, противоречила его словам. Оказавшись там, он повернул ее лицом к себе и схватил за плечи: – Это ты ведешь себя неосторожно. О чем ты думала, когда это делала? Тебе запросто могли перерезать глотку.
Волосы Марии затряслись, когда он встряхнул ее:
– Джоко…
– Когда я увидел, что ты разгуливаешь в таком виде… – он привлек ее к себе, и его рот грубо прижался к ее губам. Она открыла рот, и его язык бессовестно проник туда. От внезапной слабости у Марии подогнулись колени, и она опустилась бы на землю, если бы Джоко так крепко не держал ее в объятиях.