– Может быть, именно сейчас ты получаешь свой единственный шанс, – сказал он, дружелюбно улыбаясь. – Не упусти его.
– Я постараюсь, Клэй, обещаю тебе.
Манро кивнул и помог ей подняться.
– Ладно, пойдем.
С 1954 года Фрэнсин звонила Клайву Нейпиру не более трех раз. После долгих скитаний и попыток восстановить с ней прежние отношения он окончательно осел в Австралии и вскоре стал совладельцем огромной компании, деятельность которой распространялась на весь быстро развивающийся регион Юго-Восточной Азии. Фрэнсин делала все возможное, чтобы их пути никогда не пересекались, хотя повод для этого всегда можно было найти. Она не хотела бередить старые раны и всячески избегала встреч с ним. Но сейчас настал момент, когда нужно было во что бы то ни стало переговорить с Клайвом.
Ей пришлось назвать свое имя, чтобы не объясняться с секретаршей, как это часто бывает в подобных случаях.
– Фрэнсин, неужели это ты? – обрадовался Клайв.
– Да, Клайв, привет.
– Боже мой, какой сюрприз! Я счастлив слышать твой голос. Надеюсь, у тебя все в порядке?
– Да, все хорошо, Клайв. А у тебя?
– Лучше не бывает.
– Надеюсь, я не помешала тебе?
– Ничуть. Я сижу за своим рабочим столом и таращу глаза на гавань. Если хочешь знать, у меня на столе стоит твоя фотография, и я частенько вспоминаю тебя.
– Моя фотография? – удивилась Фрэнсин, пытаясь вспомнить, когда ока могла подарить ему свою фотографию.
– Пару месяцев назад газета «Стрейтс таймс» опубликовала большую статью о тебе и поместила твою фотографию. Ты выглядишь прекрасно, Фрэнсин.
– Думаю, что меня сняли лет десять назад, не меньше.
Он засмеялся:
– Может быть.
– Клайв, – решила перейти она к делу, – я звоню тебе потому, что недавно ко мне обратилась одна женщина, которая утверждает, что она моя дочь.
На другом конце провода воцарилась тишина.
– Что она утверждает? – наконец ошеломленно переспросил Клайв.
– Что она моя дочь, Рут.
– А кто она на самом деле?
– Ее зовут Сакура Уэда.
– Так это же японское имя! – удивленно воскликнул Клайв..
– Она азиатского происхождения с примесью европейской крови, ей около тридцати лет, и она заявляет, что не помнит, кто ее родители и как она попала в деревню, где жило племя ибан. Эта деревня, как ты знаешь, была почти полностью уничтожена японцами в годы войны. Так вот, она говорит, что сбежала от солдат, а в лесу ее подобрали какие-то люди, которые увели ее в глубь джунглей и воспитывали как свою дочь. Они же нанесли на ее тело татуировку. Ты слушаешь меня, Клайв?
– Да, слушаю, – растерянно пробормотал он. – Продолжай.
– А потом ее забрал с собой японский офицер и, вероятно, в 1944 году привез в Японию. А в 1947 году его казнили за военные преступления. После этого она была предоставлена сама себе и долго бродила по странам Юго-Восточной Азии, пока, наконец, не осела в Лаосе. А потом попала в весьма неприятную историю и в конце концов решила обратиться ко мне.