Услышав во дворе звук подъехавшей машины, она рассеянно взглянула на свои золотые швейцарские часики, которые Эйб подарил ей в день рождения дочери. Да, пора возвращаться домой. Она приезжала в Ипо на выходные, чтобы проведать тетушек, а возвращалась от них с большими корзинами фруктов и овощей, от которых просто не могла отказаться, не желая обижать родных. Все тетушки столпились на крыльце, оживленно болтая, но больше всех, естественно, говорила Чин Инхо.
– Юфэй, обязательно скажи мужу, чтобы увез тебя подальше от этих мест, – еще раз напомнила она и ласково потрепала Рут по щечке. – Пусть укроет тебя вместе с ребенком в Англии, у родных. Хотя он, конечно же, постесняется это сделать.
– Эйб ничего и никогда не стесняется, – резко ответила Фрэнсин, впервые употребив столь неделикатный тон.
Тетя снисходительно хмыкнула.
– В таком случае пусть отвезет тебя туда. Ты ведь знаешь, как поступают японцы с китайскими женщинами, которые имели неосторожность связать свою жизнь с белыми мужчинами?
Тетушки загружали корзины в багажник такси, а Рут в это время прильнула к матери и настороженно посмотрела ей в глаза:
– Мама, мы куда-то уезжаем?
– Пока нет, доченька, – ответила Фрэнсин. – Твоим бабушкам за каждым кустом мерещатся плохие люди.
– А что, японцы действительно плохие?
– Не волнуйся, малышка, мама не даст тебя в обиду. Возможно, мы все вместе проведем наш отпуск в Англии, вот и все.
Так ничего и не поняв, Рут умиротворенно улыбнулась и еще теснее прижалась к матери.
В тот день Эйб пришел домой раньше обычного. Еда еще только готовилась на плите, стол не был накрыт, а слуги оживленно болтали на кухне. Как только он вышел из машины и направился к дому, Фрэнсин сразу поняла, что случилось что-то непоправимое.
Она поспешила мужу навстречу.
– Что стряслось, Эйб?
– Плохие новости, дорогая, – сказал он, поцеловав жену, как обычно.
Абрахам Лоуренс был высоким, статным мужчиной тридцати с лишним лет, но из-за своего загорелого лица, покрытого ранними морщинками, выглядел намного старше. На смуглом лице ярко сияли темно-голубые глаза с желтоватыми белками – результат хронической малярии. Впрочем, этим страдали практически все горные инженеры. Его обветренные губы, казалось, постоянно находились в каком-то странном напряжении, и впечатление это еще больше усиливалось из-за двух глубоких складок, пролегавших по обеим сторонам рта.
– Что ты имеешь в виду? – с замиранием сердца допытывалась Фрэнсин.
– Японцы потопили два наших судна – «Принца Уэльского» и «Возмездие».
Фрэнсин оторопело уставилась на него и даже прикрыла побелевшие губы рукой.