И сознание этого внезапно пробудило в душе Мейна вспышку отчаянной страсти.
– Не прогуляться ли нам по саду? – спросил он, удивляясь тому, как хрипло звучит его голос.
Сильви подняла на него глаза и кивнула:
– Это куда лучше, чем ужин, тем более что я ничуть не голодна.
Чаще всего Сильви, как птичка, питалась крошками, и причем в самое неподобающее время. Мейн никогда не видел, чтобы она по-настоящему поела в урочный час, и поэтому без особых волнений не спеша проследовал до конца сада. Большинство прогуливающихся гостей уже вернулись в дом, и теперь, в два часа ночи, в саду было темно и таинственно.
– Не думаю, что мне здесь нравится, – сказала Сильви шепотом.
– Но здесь совершенно безопасно.
– Знаю, что с вами я в безопасности. – Сильви улыбнулась. – Это одно из ваших достоинств, Мейн, и мне это нравится.
– Мне было бы приятнее, если бы вы называли меня Гарретом, – заметил он. – По крайней мере когда мы одни.
– Ни в коем случае. – Сильви покачала головой. – Это будет означать, что мы достигли некоторой степени нежелательной близости. К чему создавать такую иллюзию у местных сплетников?
Аргумент был весомым, однако Мейн все же надеялся преодолеть сопротивление невесты.
– Может, нам уже пора вступить в более близкие отношения? – Память о том, как он целовал Джози, не давала ему покоя. В тот момент он не осознавал, что их поцелуй был в высшей степени незаконным и Сильви явно не одобрила бы этого.
– Что вы хотите этим сказать, сэр? – Сильви нахмурилась.
– Всего лишь это. – Гаррет наклонился и нежно поцеловал ее. Она и в самом деле была очень маленького роста, и когда он взял ее изящное личико в свои ладони, ощущение было такое, будто он сжимает в руках лицо ребенка.
– Мне это не доставляет удовольствия, – явно страдая, проговорила Сильви, несмотря на то что его губы прижимались к ее губам.
– О... – Мейн быстро выпрямился.
Между бровями Сильви пролегла тоненькая складка.
– Я не склонна к добрачным интимным отношениям, – целомудренно сообщила она. – Надеюсь, у нас на этот счет полное согласие...
– Но это всего лишь поцелуй! – возразил Мейн безнадежно.
Сильви вздернула подбородок:
– Всего лишь? Поверьте, я не из тех, кто получает удовольствие, тайком позоря себя в саду.
– Но... – Заметив в глазах невесты плохо скрываемое презрение, Гаррет умолк.
Правда заключалась в том, что она не могла оказаться такой богоподобной, если бы с хихиканьем упала в его объятия, как делали многие женщины до нее. Возможно, именно поэтому они ему до смерти надоели, и уже два года у него вообще не было романов. Медленно, но неуклонно Гаррет обретал себя, очищаясь от липкой памяти десятков дешевых интрижек и тех вечеров, когда он возвращался домой в сюртуке, пахнущем чужими духами, с рукавами, промокшими от чужих слез. Сейчас он вступил в такую пору своей жизни, когда человеку хочется разделить судьбу с единственной женщиной, принадлежащей ему одному.