Райза почувствовала острую боль. Она влюблена в него, теперь она это знает. А он смотрит на нее так… О, как он на нее смотрит! Словно не хочет видеть ее здесь, рядом с ними.
Нет, ни просить, ни умолять, ни унижаться перед ним она не станет! И смеяться над собой не позволит.
Райза высоко подняла голову, заговорила очень тихо и спокойно:
– Позвольте мне взять ребенка, капитан.
Он взглянул на нее сверху вниз, держа в руках своего сына и поводья.
– Нет, моя дорогая. Вы владели им достаточно долго. А я его вижу в первый раз. Если хотите нас сопровождать, Энтони к вашим услугам.
– А если я не захочу вас сопровождать?
Он пожал плечами с таким видом, будто его это нисколько не интересует:
– Ну что ж… Я думаю, патруль янки будет здесь уже утром.
Господи, как ей хотелось его ударить! Хотя бы один раз. Или плюнуть ему в лицо. Но у него Джейми… Она подошла к Энтони Хокинсу.
– Неплохой конь. Где вы его украли?
– У патруля янки, по эту сторону реки.
– Понятно.
– Подожди, подожди, – вмешался Рики Бойл. Он говорил с легким акцентом, выдававшим выходца из Старого Света. – Мы их не крали. Идет война. Мы находимся в Виргинии. Так что, можно сказать, мы их конфисковали у врага.
– Тем более, – сухо добавил Энтони Хокинс, – что янки, как я полагаю, до этого конфисковали их у нас. Я видел у них коней с фермы на Миссисипи.
– И все-таки стоит поблагодарить янки за то, что они хорошо их кормили, – заключил Роберт Грей с широкой ухмылкой.
В этот момент послышался громкий крик младенца. Опомнился наконец маленький предатель.
Райза инстинктивно отвернулась от Хокинса, от его коня, на которого уже собиралась сесть, и кинулась к ребенку. С умоляющим видом положила руку на бедро Джерома, сидевшего на лошади.
– Джером… я ему нужна.
Он смотрел на нее так же безжалостно, но все-таки наклонился и положил младенца ей на руки. Убедившись, что Райза крепко держит ребенка, обхватил ее за талию, поднял и посадил в седло перед собой. Первая победа, с горечью подумала Райза. Победа и поражение одновременно. Она чувствовала тепло его сильных рук, ощущала жар его тела. Ощущала боль и смертельную тоску по нему.
«А в его сердце, – подумала она, – нет ничего, кроме ледяного холода».