Рука парня, спавшего наверху, была хорошей, честной рукой – большая, костистая, с гибкими пальцами и обломанными ногтями. Рука беспомощно болталась вместе с вагоном, но в ней угадывалась сила.
– А как насчет водки? – спросила Катя, когда договор заканчивали.
Парень наверху подтянул руку, перевернулся и свесил вниз заспанное, с отпечатком подушки на щеке, обветренно-розовое лицо.
– Разрешите представиться – Валентин Бессонов, – сказал он чуть хриплым спросонок голосом. – Это вам нужна водка?
Катя расхохоталась безудержно, ленинградцы смущенно улыбались.
– Дайте в долг полбутылочки, – сказала Катя. Но Валька почуял подвох.
– Ишь ты, какая хитрая – в чужой вагон за водкой пришла. А в стенгазету не хотите?
Но Катя уже признала в нем того самого парня, который в Тюмени пытался залезть в вагон москвичей. Она не выдала его и с улыбкой рассказала о буксире и договоре.
– А мы думали москвичей на буксире тянуть, – сказал Бессонов заносчиво.
– Я это видела сегодня утром, – тотчас же дерзко ответила Катя.
Бессонов покраснел и молча улегся, но сверху посматривал на Катю с доброжелательным любопытством.
Уходя, Катя оглянулась – парень смотрел ей вслед. Она показала ему язык и со смехом выбежала из вагона.
Андрей Круглов, приютившись за столиком у окна, писал письмо. Четыре исписанных листка лежали рядом.
– Все пишешь? – спросила Катя с удивлением. Она не понимала, что можно писать в таких длинных письмах.
– А разве тебе некому писать? – неохотно отрываясь от письма, ответил Круглов. В его больших глазах еще блестели нежность и волнение.
Катя дернула головой и пошла дальше. Она мельком вспомнила мужа, но тотчас отогнала воспоминание. Нет, жизнь должна быть совсем новой, с новыми людьми, с новыми чувствами.
Комсомольский эшелон пересекал Сибирь. Весна чувствовалась и здесь, но весна самая ранняя, начальная, когда первые жаркие лучи солнца еще только тронули зимний покров. Кое-где земля обнажилась, и белый пар колебался в воздухе. В лесах еще виднелись твердые спекшиеся сугробы.
Байкала ждали всю ночь. Наиболее догадливые задолго заняли места у окон. Возле самого полотна неслись им навстречу синие холодные воды Ангары. Мощная река не боялась морозов, – они были не в силах сковать ее.
Ждали «священного камня». Знатоки рассказывали, что в истоке Ангары есть большая скала, выдающаяся над водою. Если бы скала упала, воды Байкала, ринувшись в русло Ангары, затопили бы все окрестности, включая Иркутск. Камень рисовался воображению внушительным и суровым, как страж. Но многие даже не разглядели его: страж спрятался под воду.