Джулио со своим покладистым характером быстро приспособился к новым условиям жизни, но Анна не признавала никакой дисциплины: достаточно было простого замечания, чтобы вывести ее из себя. По мнению мадемуазель Жозефины, Анна была маленьким сорванцом, из которого не выйдет ничего путного. Анна не любила предписанных игр и занятий, предпочитая проводить время в саду, скакать там, как козочка, собирать цветы, вдыхать запах моря и слушать, как бьется это голубое сердце мира. По ночам она часто просыпалась, терзаемая страхом и одиночеством, и вылезала из своей кровати, чтобы забраться к матери, которая после обычного выговора все-таки ласково принимала ее.
Мария была озабочена воспитанием дочери и согласилась, когда осенью Чезаре решил, что Анна должна посещать колледж урсулинок.
– Ей нужно адаптироваться в новой среде, – объяснил Чезаре. – Она должна готовиться к жизни в обществе. Единственный способ научить ее – это наглядный пример. Она увидит других девочек и постепенно привыкнет к нормам жизни своего общественного класса.
Но опыт, увы, не удался. Послушать Анну, так все сестры в колледже были злыдни, а подруги задаваки и насмешницы. Они смеялись, когда она вытирала себе нос рукавом или проглатывала полдник в два приема, вместо того чтобы есть его медленно и маленькими кусочками, как это делали другие ученицы. Как она ни старалась, ей никогда не удавалось сохранить чистым более часа свое вышитое бархатное платьице. К тому же она не умела пользоваться ножом и вилкой и говорила на таком живописном итальянском, который можно услышать лишь в кварталах бедноты. Все то, что прежде она считала естественным, вдруг стало ужасным, непозволительным. Конечно, она была не лучше и не хуже своих подруг, она просто была другая, но они этого не понимали и потому смеялись над ней. Но больше всего доставалось ей от Сильвии де Каролис, которой было одиннадцать лет и которая ходила уже в пятый класс колледжа. Во время перерывов старшие ученицы обязаны были следить за младшими, и Сильвия де Каролис, единственная дочь миланского издателя, была приставлена к Анне.
Девица грациозная и уверенная в себе, Сильвия одинаково хорошо говорила по-итальянски, по-английски и по-французски, она неплохо училась, занималась всеми видами спорта, но главными ее качествами были коварство и вероломство, которые она впитала в салоне своей матери, одной из самых влиятельных светских дам. Мать Сильвии, родом из Генуи, хвастала своим происхождением от Фиески и Дория,[17] и, когда она узнала, что в том же колледже, который посещает ее дочь, учится и девчушка, удочеренная Больдрани, которую он имел от своей служанки, возмущению ее не было предела. На этом плебейском происхождении своей подопечной Сильвия и построила тактику травли.