Старуха сделала приглашающий жест, и Анна села перед ней на диван, обитый пунцовым атласом. В этом татарском шатре, увешанном парчовыми тканями и устланном старинными коврами, стоял запах ладана и миро. Хозяйка шатра сошла с трона и уселась напротив гостьи в удобном бархатном кресле рядом с круглым арабским столиком, инкрустированным перламутром. Цыганочка, которая танцевала с медведем, впорхнула к ним и устроилась у ее ног.
– Пусть еще раз прозвучит музыка твоих часов, – приказала повелительница цыган, и Анна, которая сама привыкла приказывать, на этот раз повиновалась ей беспрекословно. Она достала часы, и под сводами кочевого шатра, насыщенного восточными ароматами, снова раздались мелодичные звуки Моцарта. На древнем лице повелительницы цыган появилась загадочная улыбка. Старуха протянула руку к часам, и Анна отдала их ей. Вспомнив имя, выцарапанное на корпусе часов, она непроизвольно произнесла его вслух: Долорес.
– Да, – кивнула повелительница, – Долорес – это я. – Рассматривая часы, она словно читала на серебряном корпусе их свое прошлое. – Мне было двенадцать лет, когда я познакомилась с твоим отцом. Ведь ты – дочь Чезаре? – Анна молча кивнула. – Ты никогда не спрашивала, а он не говорил тебе, откуда эти часы?.. Нет, ты его никогда не спрашивала, а он тебе этого никогда не говорил. Теперь он мертв, раз часы у тебя. – Она сжала их высохшей рукой и снова загадочно улыбнулась.
– Кто ты? – спросила Анна.
– Я повелительница, – ответила она, – как и ты. Только более старая и, наверное, более мудрая.
– Откуда ты знаешь, что именно мой отец владел этими часами?
– Есть немного вещей, в которых я абсолютно уверена, – сказала старая цыганка. – И эта – одна из них. Ты хочешь знать, кто я? Проще сказать, кто не я. – И дальше она забормотала каким-то странным речитативом. – Я не дыхание, не тело, не плоть и не кости. Я не разум и не чувство. Я то, что находится за дыханием, за телом, за разумом, за чувством. И скоро заря вечного света блеснет передо мной. – Она положила руку на густые кудри девушки, устроившейся у ее ног. – Я была такой же маленькой плясуньей, у которой достаточно храбрости и достаточно нежности, чтобы приручить дикого зверя. Когда душа моя растворится в пространстве света, эта девочка продолжит мой путь. Как ты продолжаешь путь своего отца. Я была такой, когда познакомилась с Чезаре в то далекое лето.
– И чтобы сказать мне это, ты и позвала меня? – спросила Анна.
– Это не я призвала тебя, – ответила повелительница. – Это твой отец сделал так, чтобы мы встретились.