– В доме завелся вор!
– Ну, и на кого ты думаешь? – поинтересовался супруг.
– На прислугу, конечно.
Она собрала всех: домработницу, кухарку и дворника Михея – в гостиной и в резких выражениях сообщила все, что думает о необъяснимых событиях в доме.
Кухарка расплакалась. Михей сердито засопел. А Полина, поджав тонкие губы, решилась на вопрос:
– А почему вы решили, что виноваты мы?
Вероника едва не потеряла дар речи от подобной дерзости:
– А, по-вашему, я должна подозревать мужа или сына. Так, что ли?
– Я давно хотела вам сказать, да все как-то не решалась, – продолжила натиск Полина. – Но у меня в последнее время постоянно что-то пропадает. То часть денег от зарплаты, то браслет. Даже крестик на цепочке и тот куда-то подевался.
– Я думаю, об этом нужно спросить всех вас, – только и сказала Дворецкая. Прислуга ответила ей угрюмым молчанием…
– Я бы, мам, посмотрел их комнаты, – предложил Влад.
– Что ты говоришь? – возмутился отец. – Это непорядочно. Обыскивать вещи человека – это унизительно.
– Нет ничего унизительного в том, чтобы найти и обезвредить вора, – заявила вдруг Вероника. – Решено. В первый же их выходной день мы проверим комнаты.
– Все правильно, мам, – одобрил Влад. – На твоем месте я бы начал с Полины.
В последнюю неделю перед запланированным мероприятием вор словно взбесился. Исчезли часы отца, охотничий нож и сборник зарубежных детективов. Дворецкая едва дождалась субботы.
В первой же осмотренной комнате нашлись несколько серебряных ложек и детектив.
– Ай да Полина! – удивлялась Дворецкая. – А ведь сама жаловалась на кражи.
– Это она себе алиби создавала, – догадался Влад.
– Похоже на то.
Полину выгнали с позором. Зря женщина рыдала и клялась, что ничего не брала. Кто бы стал ее слушать…
Первое время все было спокойно, а затем все началось сначала. Только теперь вор стал интересоваться по-настоящему дорогими вещами. В один из летних дней Дворецкая, проверяя свой гардероб, обнаружила пустой чехол, в котором до этого времени, хранилась шуба. Вне всяких сомнений, вор рассчитывал на то, что пропажу обнаружат лишь зимой.
– Заявлять в милицию? – спросила совета Вероника у Пирогова.
Иван Васильевич нахмурился.
– Погоди. Какая, ты говоришь, шуба?
– Из черной лисы. Мне ее достали по знакомству.
Пирогов минуту что-то обдумывал, а потом заявил:
– Я, конечно, не буду ничего утверждать, но на всякий случай поинтересуйся у Влада.
– Что Влад может знать о моей шубе? – удивилась Вероника.
– Я видел его неделю назад с большим пакетом. Помню, он даже смутился, встретив меня на улице. Из пакета выглядывал пушистый мех. «Несу в чистку», – только и сказал он, старательно отводя глаза. Ну, в чистку, так в чистку. Мне-то что за дело? Меня удивила его реакция. Сама знаешь, в стеснительности Влада трудно заподозрить…