– Господи, как можно быть такой дурой! – кричала Дворецкая. – Ты поверила ему?
– Конечно, мама, – лепетала Тоня. – Посуди сама, все сходится. Я просто напомнила ему первую жену. Он признался, что поначалу просто использовал меня, а потом увлекся всерьез.
– Да он по-прежнему использует тебя. Я предупреждала тебя, как опасен этот тип. Смотри, он опять обвел тебя вокруг пальца.
– Ничего подобного, мама. Он опередил меня и рассказал мне о своей семейной драме первым. Мне даже не пришлось вызывать его на разговор.
– У него просто звериное чутье, – заключила Дворецкая. – Он специально подстроил все так, чтобы ты ему поверила.
– И я ему поверила, мама, – тихо проговорила Антонина.
– Ну, что же. Если наш мальчик выдержал с честью первое испытание, подготовь ему еще одно. Скажи, что я лишила тебя наследства. Посмотрим, насколько красноречив он будет в этот раз.
Антонина во все глаза смотрела на мать. Похоже, та вовсе не была расположена шутить.
– Ну, что стоишь? Ступай! – прикрикнула Дворецкая. – Да, и имей в виду, я не делаю долгой паузы между словом и делом.
«Я ненавижу тебя, – шептал внутренний голос дочери. – Ты умрешь медленно, осознав, сколько зла успела причинить людям. Клянусь, мне трудно будет выжать из своих глаз даже слезинку».
Но Дворецкой за шелестом страниц был не слышен протяжный вой чужой души. Она погрузилась в море отчетов и цифр. Просматривая деловые бумаги, она уже забыла о разговоре с дочерью. Та же вышла из кабинета на цыпочках, тихонько притворив за собой дверь. Вероника не выносила лишнего шума…
Элеонора оглядела украдкой приемную. Там было пусто. Значит, секретарша уже ушла домой. В другой раз Дворецкая бы не преминула устроить ей хорошую выволочку на следующий день, напомнив о необходимости завершения целого ряда спешных проектов. Но сегодня это было неважно. Если придет шантажистка, то общаться с ней будет куда проще, зная, что с обратной стороны двери их никто не подслушивает в замочную скважину.
Элеонора подготовила деньги, даже положила их в конверт. Это были ее небольшие личные сбережения, которые она втайне от мужа хранила в коробке из-под обуви, так просто, на черный день. Судя по всему, такой день в ее жизни настал. И теперь, оставшись одна в своем кабинете, она пыталась привести в порядок мысли.
Элеонора по праву считала себя женщиной здравомыслящей и не склонной излишне доверять окружающим. Может, она поторопилась признать в нежданной посетительнице свою дочь? Конечно, она была обескуражена в ту их первую встречу, можно сказать, застигнута врасплох. У кого угодно на ее месте мог помутиться разум от подобных заявлений. Стоп! А может, это обыкновенная самозванка? Внешне Танюша могла быть дочерью кого угодно. Прямого сходства с Элеонорой не было и в помине: никакого тебе материнского шика и блеска! Просто серая мышь, выкрашенная хной. Но, с другой стороны, нахалка так уверенно оперировала сведениями, которые, по мнению Дворецкой, были абсолютной тайной: название города и год рождения ребенка, имена приемной матери и акушерки. Кроме того, девица, ничуть не смущаясь, предложила ей провести генетическую экспертизу, словно заранее была уверена в ее результате. Может, она блефует? Дворецкая горько вздохнула. К сожалению, все ее логические умозаключения не имели никакой ценности. Если даже чертова девчонка и водит ее за нос, Элеоноре вряд ли станет от этого легче. Тех сведений, которыми располагает Танюша, с лихвой хватит для того, чтобы ее уничтожить. «Добрая бабушка» Вероника не будет вдаваться в подробности дела об установлении материнства. Она не простит дочери скандала и вычеркнет ее из своей жизни так же легко, как и новоприобретенную внучку. Дворецкая никогда не была сентиментальной.