— Да?
В трубке послышался кашель, и сиплый голос (не понять, то ли мужской, то ли женский) тихо произнес:
— Ты, дрянь! Заканчивай свои поиски, не то пожалеешь. Помни: мне известен каждый твой шаг.
Лизу словно окатило ледяной волной.
— С кем я говорю? — Она не была уверена, что ее интересует правда.
— Мы скоро встретимся. Не торопи события.
Раздался приглушенный смех, затем гудки отбоя.
Мужчина положил трубку и усмехнулся:
— Надеюсь, она сегодня не заснет. Как жаль, я не могу пока ей сообщить самого главного. Через несколько дней Елизавета Дубровская умрет.
Как ни странно, он не испытывал по этому поводу ничего из того, к чему привык: ни жгучего желания, ни сладкой боли. Он наигрался ею, как кот мышью, и пришла пора закономерного финала, а вкус вожделенного блюда теперь казался ему пресным.
«Как жаль! — подумал мужчина. — Ведь рядом с ней мне было по-настоящему хорошо. Но жребий брошен. Она должна уйти…»
Лиза первым делом бросилась к двери и проверила замки. Заперто. Потом ее взгляд упал на окна. Ну конечно, створки раскрыты и занавески колышутся от ночного ветерка. Не годится. Она закрыла окна и тщательно задернула портьеры. Пусть она лучше будет мучиться от духоты, но ей важно чувствовать себя в безопасности.
Она села на кровати, поджав под себя ноги. Ее била дрожь. Как на грех, семья Дубровских была на даче. Если бы рядом находилась хоть одна живая душа, ей было бы не так страшно.
Что же ей делать? Звонить? Но кому? В милиции ее поднимут на смех. Беспокоить среди ночи Климова было бы с ее стороны беспардонно. Придется ждать утра. Уснуть ей все равно не удастся. Неплохо бы придумать, что ей предпринять дальше.
Как ни советовал ей бывший клиент хранить молчание и до поры до времени не беспокоить прокуратуру, очевидно, сделать это ей все-таки придется. Ситуация вышла из-под контроля. Развязка могла быть скорой и непредсказуемой. Но перед тем как она отправится на поклон к Вострецову, неплохо бы убедиться наверняка в том, что ее подозрения небеспочвенны.
Она достала из комода цветной снимок. Они сфотографировались с Андреем в парке во время воскресной прогулки. Как беспечно улыбалась она, как весел был ее приятель. С той поры минуло что-то около месяца, но как страшно изменилось все вокруг. Этот человек, который держит руку на ее плече, превратился в незнакомца. Да и она сама напоминает испуганную лань, загнанную охотником. В шорохе листвы за окном ей мерещатся чьи-то осторожные шаги, а тиканье часов действует на нервы.
Завтра она покажет эту фотографию Николетте. «Я видела убийцу во дворе дома и смогу описать его приметы, — говорила она. — Знаешь, я не сказала об этом следователю. Я слишком дорожу своей жизнью».