Мустафа понял все: сейчас эти беспредельщики-мусора заставят его выкопать себе могилу, после чего в лучшем случае забьют штыком лопаты и засыпят землей, а в худшем живым закопают в подмосковный суглинок… И никто ничего не узнает, потому что даже искать его никто никогда не будет.
— Копай, скотина! — повысил голос желтозубый и едва заметно кивнул оперативнику.
Тот нанес ему резиновой дубинкой страшной силы удар по пояснице, как раз по почкам. И тут же свет померк в глазах задержанного.
Он долго барахтался в грязи, пытаясь подняться. Никто и не думал помогать ему. Желтозубый стоял неподалеку, курил, и взгляд его выражал полное равнодушие.
Сопротивляться, а тем более бежать — не приходилось, и Гольянов, с трудом поднявшись, утер с лица грязь.
— Копай, кому сказано! — повторил Воинов.
Мустафа, уперев блестящий штык лопаты в землю, принялся за работу.
— Быстрей! Что у нас, кроме тебя, других дел нет? — рявкнул оперативник с резиновой дубинкой в руках. — Ты у нас такой не один. Скоро все вы, гады, в земле лежать будете!
Минут через двадцать яма была выкопана — правда, неглубокая, но достаточная для того, чтобы в ней поместился труп.
— А теперь становись лицом к могиле, — последовала новая команда.
Мустафа приготовился к самому худшему. Он стоял вполоборота к своим мучителям и боковым зрением видел, как один из руоповцев извлек из кобуры под мышкой пистолет, достал обойму, критически осмотрел ее и, вставив обратно, передернул затвор.
Гольянов инстинктивно вжал голову в плечи, всем своим естеством ожидая выстрела…
Но выстрела не последовало: лишь гулкий щелчок нарушил тишину вечернего леса.
— Повезло тебе — осечка, — послышался изза спины голос палача. — Олег Иванович, давай я из твоего пистолета эту суку добью.
— Да обожди, я у него кое-что спросить хочу, — вступил желтозубый. Может быть, и не придется его стрелять. А если не ответит, мы его лучше живьем закопаем. Еще на такое дерьмо патроны переводить?! Слышь, скотина, отойди от ямы, переговорим…
Не веря в свое счастье, Мустафа приблизился к руоповцу. Лицо жертвы было бледней ноябрьского неба.
— Закуривай, — снисходительно предложил желтозубый, протягивая открытую пачку.
Тот судорожно закурил.
— А теперь слушай внимательно. Ты понимаешь, что теперь целиком в нашей власти?
— Да, — деревянным голосом отозвался Гольянов.
— Ты понимаешь, что мы не шутим? Мы можем тебя застрелить, можем забить лопатами, можем закопать живьем. И никто не будет тебя искать. В Москве пропадает без вести много людей — уголовные дела по таким исчезновениям, как правило, остаются висяками. Не слышу! — неожиданно повысил голос мент.