— Что тебе в моем имени, урус? — хмыкнул всадник.
— А вот что…
Середин присел, быстро сгреб снег, до которого смог дотянуться, слепил грубый столбик, чуток утрамбовал, чтобы тот держался, сдавил сверху, создавая подобие головы, потыкал пальцами, намечая глаза, нос, рот, провел по бокам, рисуя руки с растопыренными пятью пальцами. Кто-то из десятников рассмеялся.
— Что ты творишь, урус? — неуверенно поинтересовался вогул.
— Уже сотворил… — Олег расстегнул поясную сумку, нащупал там крохи оставшегося табака, растер между пальцами. — Именем Световида могучего, Мары извечной, Стречи всевидящей, Дидилии родовитой… Нарекаю тебя именем Уйва!
Олег сдунул пыль с пальцев на снежного человечка. Очень вовремя тревожно заржал и попятился скакун вогульского десятника, словно волка учуял.
— Теперь смотри сюда! — Ведун вынул из ножен свой небольшой ножик для еды, поднес к человечку, завертел лезвием, выбирая место для удара. — Во медном городе, во железном тереме сидит добрый молодец. Семью семь цепей закован, семью семь дверей заперт. Приходила Уйвы родная матушка во слезах горючих, напоила медовой сытой, накормила крупой белоснеговой, головушку погладила, кровушку пустила…
Середин чиркнул ножом поперек щеки маленького снеговичка.
— Хочешь знать, добрый молодец Уйва, что заговор сей значит? — Олег вернул нож в ножны, расстегнул пряжку ремня. — А значит он, что в первой же стычке ты в указанном месте рану кровавую получишь. Ну как, проверим, что крепче: твой меч или мое слово?
Ведун снял ремень с оружием, перебросил его через седло, повернулся к вогулу, развел руками:
— Ну, ты готов, добрый молодец?
— Да! — Голубоглазый десятник осклабился, спрыгнул на снег, скинул полушубок, подобрал упавший с другой стороны скакуна круглый щит, выдернул из ножен меч, шагнул навстречу.
— Вот и все… — Олег на секунду закрыл глаза, полной грудью вдохнул морозный воздух — и вместе с ним втянул в себя наводняющий все вокруг, ослепительный, белый свет, пропустил его через сердце, влил в мышцы рук и ног, заполнил им все тело, до последней капельки. И когда он, подняв веки, снова взглянул на вогула, тот показался ему едва ли не вдвое ниже ростом и уже в плечах.
«Дети, чистые дети… — чуть ли не с сочувствием подумал ведун. — Мог кинуть в атаку всех своих друзей. Мог сам налететь верхом. Нет же, спешился и пошел один. Чего ради? Из-за моей ухмылки? Из-за снежного человечка? Ведутся на мелкие подколки, как маленькие…»
— Мальчики, мальчики, ну, неужели вы не нашли способа умереть попроще? — усмехнулся Олег и перекинул щит из-за спины в руку.