— Да-да, я молчать буду… Больше не звука… Ни слова не скажу более… Ни единого… Совсем-совсем… Мой господин… Как рыба… Как жук луговой… Как березка на ветру… — Похоже, Заряну мог угомонить только кляп, но на это у Олега не имелось ни времени, ни желания.
«Так, монголов и керносов я пока не интересую… — лихорадочно соображал он. — Почему? Потому, что у меня больше нет „зова“. Он, похоже, в городе. Значит, пока я не попаду внутрь, они меня не тронут. Или пока я не покажусь им горожанином… Но если я попаду внутрь, то смогу найти „зов“. Найти и уничтожить. Или хотя бы просто окажусь под защитой стен».
— Значит, говоришь, с той стороны? — кивнул Олег. — А отца твоего как зовут?
— Гордей-шорник, мой господин, — кивнула невольница. — Гордей-шорник с Вороньего склона.
— Отлично. — Ведун глубоко вдохнул и выдохнул. — Тогда поехали. Поехали, милая.
Последние слова относились уже к кобыле. Гнедая понятливо фыркнула, кивнула, двинулась вперед медленным шагом.
— Мама… — совсем жалобно пискнула позади невольница и, к счастью, наконец-то замолкла.
Ровный ряд монголов приближался, приближались и перетаптывающиеся керносы. Наверное, думали, как похитрее организовать очередной штурм.
Олег, затаив дыхание, направил лошадей в узкий просвет между двумя монголами, больше поглядывая в сторону ящеров. Однако смертные, подъезжающие со стороны леса, никого из нежити не заинтересовали. Гнедая, едва не задев плечи глиняных монстров, выехала на поле перед городом и без команды перешла на рысь. Расстояние стало стремительно сокращаться. Триста метров, двести, сто, пятьдесят…
— Я ищу Гордея-шорника! — со всех сил закричал Олег горожанам на стенах. — Гордея-шорника с Вороньего склона! Гордея-шорника!
Защитники Гороховца начали переглядываться, о чем-то переговариваться, и тут Заряна завопила во всю глотку:
— Ма-ама! Мамочка! Я здесь! Ма-а-ама-а-а!!!
Словно по ее команде, ровное кольцо монголов сдвинулось с места и стало смыкаться вокруг селения.
— Электрическая сила! — Ведун погнал коней в галоп, обогнул стену и помчался по полосе шириной в два десятка шагов между земляным валом и обрывом глубокого оврага. — Гордей-шорник с Вороньего склона! Откройте нам! Пустите внутрь!
Бревенчатые ворота были намертво врыты в землю и щедро залиты для прочности водой. Толстые створки из цельных бревен поднимались на высоту в добрых четыре метра.
— Ну же! — осадил перед ними коня Олег. — Пустите! Шорник! Гордей-шорник!
— Мама-а!!!
— Эй, кто вы такие? Откеда взялись? — высунулся сверху какой-то ратник в островерхом шлеме.
— Да свои мы, свои! — крикнул в ответ Середин, оглядываясь на неумолимо приближающихся монголов. — Пускайте!