– Так вот как вы, цыгане, относитесь к правде? – По голосу Сета я поняла, что он усмехается, и взглянула ему в глаза.
– Ты на меня не сердишься? Ты прощаешь меня?
– Маленькая глупышка, – вздохнул он. – Отложи свои правды и неправды на потом хотя бы сейчас. Есть только одна правда, которая меня интересует. Ты здесь и ты меня любишь. – Он поцеловал меня. – Но больше никакой лжи, понятно?
– Да, да, – с готовностью подхватила я. – Больше никакой лжи! Я кое-чему научилась!
– И никакого воровства. Сколько еще разъяренных баронов и сынов Дана гоняются за тобой по земле?
– Ни одного, клянусь! Я больше не стану лгать и воровать. Обещаю! Пусть огонь выпрыгнет из камина и поглотит меня, если я нарушу свое обещание!
Сет засмеялся и взял мое лицо в свои ладони.
– Ты, как всегда, безрассудна. Красива и безрассудна. Я тебя очень люблю.
– И я тебя люблю, – тихо сказала я, – и никогда больше не отпущу тебя. А если ты умрешь первым, я умру тоже, потому что даже на небесах ты обязательно влипнешь в какую-нибудь историю…
– Т-ш-ш. Говорить о смерти – плохая примета. Я вижу, что шампанское кончилось, а огонь потух. Идем, цыганка. Время порядочным супружеским парам отправляться в кровать.
Некоторое время мы, обнявшись, стояли у погасшего камина.
Вместе. В нашем доме.
– Я очень волнуюсь, – сказала я. – Мы действительно сейчас весело проведем время? Да, цыган?
– Да, цыганка, – со смехом ответил он.
Я очень хотела, чтобы Адам жил с нами, и Сет послал за ним в Америку, и за Анной, и Давидом Тэтчером. В течение следующих шести лет я пела в лучших залах Европы, а Сет стал моим импресарио. Ему нравилась такая работа, потому что она оставляла много времени для игры в карты. Мы оба любили путешествовать. Это были замечательные времена. Мы заработали много денег, потому что горгио хотели услышать, как поет Золотая Цыганка, но я была счастлива, когда забеременела и перестала выступать. И родилась Ева.
Адам рос настоящим маленьким цыганенком. У него был настоящий дар общаться с лошадьми, он любил карты и монетки. Мы с Сетом тоже продолжали играть, потому что оба слишком любили это занятие. Наверное, наш пример и повлиял на мальчика. Некоторые думают, что так нельзя воспитывать детей, но я всем говорю, что, когда мне было столько лет, сколько Адаму, я была уже законченной воровкой. Что плохого, если он в семь лет умеет незаметно скинуть карту снизу колоды?
Гарт и Элиза вернулись в Хайлендз, и мы по дороге в Сан-Франциско привозили к ним внуков. Сет говорит, что нам нужно ненадолго осесть на одном месте и завести второго ребенка.