Изабелла в красном платье стояла посреди покоя, а Онфруа смотрел, как она раздевается. Она не спешила и как будто совершенно не волновалась. Впервые он увидел ее руки обнаженными выше локтя. Круглые, гладкие девчоночьи руки. Ни одного изъяна на смуглой коже. В низком вырезе рубашки виднелась нахальная подростковая грудь. Молодой сеньор Торона никогда прежде об этом не думал, но сейчас, когда он рассматривал свою жену, он вдруг понял, что та выглядит очень вызывающе. Не соблазнительно, как подобало бы зрелой красавице, а дерзко — как подобает юному воину, выходящему на первый поединок.
— Мне страшно, — сказал вдруг Онфруа, плохо понимая, что он произносит и зачем.
Изабелла обернулась, высокомерно подняв брови.
— Чего вы боитесь?
Он пожал плечами.
— Идите ко мне, — приказала Изабелла. — И ничего не бойтесь.
Она перевела дыхание и закрыла глаза. А когда открыла их, Онфруа уже стоял рядом и смотрел на нее.
— Ну, давайте, — распорядилась девушка.
— Что?
— Меня предупреждали о том, что вы глупы! — заплакала Изабелла. — Но оказалось, что вы еще глупее… Боже мой, как мне не повезло! У Сибиллы муж хитрый, он знает, как обращаться с женщинами, а вы… вы просто…
— Сушеная рыба, — подсказал Онфруа.
— Может быть!
Он осторожно поцеловал ее. Она тотчас раскрыла глаза и осторожно улыбнулась.
— Ну, смотрите же! — угрожающе произнесла она и погрозила ему кулачком. — Не вздумайте оплошать!
* * *
Аскалон и Яффа принадлежали принцессе Сибилле Анжуйской — они были ее приданым.
— Он не решился бы отобрать у меня Аскалон, — сказала Сибилла мужу, когда Болдуин уже ушел и все страхи, связанные с его появлением, стали казаться напрасными. — Мы здесь дома. И ордена вас поддерживают.
— Кроме ордена Монжуа, — добавил Ги. — Того самого, которому вы с вашим первым мужем подарили в Аскалоне четыре башни.
Сибилла вздохнула.
— Расскажите о вашем первом муже, — вдруг попросил Ги.
Сибилла посмотрела на Лузиньяна искоса и устроилась у его ног, положив голову ему на колени.
— Это был здоровенный мужчина. Похожий на одну из аскалонских башен. Огромный. Когда я впервые увидела его, — задумчиво проговорила она, — мне было пятнадцать лет, и я подумала: «Сколько превосходно зажаренных поросят и отлично пропеченных гусей с яблоками, должно быть, пошло на то, чтобы построить эдакую человеческую громадину!» Я была очень хозяйственная девочка, мой сеньор, и чрезвычайно гордилась тем, что у меня есть два города. Старый коннетабль Онфруа, дед нынешнего Онфруа, — он всегда рассказывал мне о доходах, которые я должна получить от таких-то и таких-то земель, так что я отлично разбиралась в этих вещах.