– Проходи, – сказал мне Сергей, открыв дверь на мой звонок. – Она тебя ждет.
– Подожди, Сережа, – неожиданно для самой себя сказала я, задержав его в коридоре. – Я хочу тебя рассмотреть…
Вероятно, он внутренне напрягся, но я не в состоянии была это заметить и понять. Я видела перед собой его лицо, которое я так когда-то любила и целовала… Его глаза, его взгляд, который часто растворял мою волю как воск и подчинял себе, заставлял делать все, что он захочет. И мне нравилось ему подчиняться…
Нравилось чувствовать себя его рабыней, его вещью… Я забывала о себе совершенно, я воспринимала себя как бы со стороны, вернее, не со стороны, а его глазами… Я была той, которая приносит ему удовольствие, и это очень сильно меня возбуждало…
Но проходили какие-то мгновения, что-то менялось то ли в его взгляде, то ли во мне самой, и хрупкий мир радости и наслаждения рушился у меня на глазах… Я боялась этих минут. Во мне начинало подниматься раздражение из-за его власти надо мной, и власть эта тут же кончалась. Я оказывалась свободна и неприступна. Я начинала смеяться над ним, даже – унижать его… А он иногда соглашался на это, а иногда начинал резко сопротивляться, и все заканчивалось самым банальным скандалом… То он уходил, то я убегала, ходила по улицам, совершенно ни о чем не думая, с единственным желанием в душе – чтобы, когда я вернусь в свою квартиру, его там не было…
Сейчас я смотрела в его глаза, и мне до жути близкими показались те радостные и мучительные месяцы, что мы прожили с ним вместе… А что, может быть, попробовать вернуть все назад?..
Сергей усмехнулся. Понял ли он меня без слов, или я произнесла последнюю фразу вслух, не могу сказать… Если и произнесла, то не заметила этого. Но его усмешка вызвала во мне целую бурю ощущений. Я была возмущена до глубины души этой его усмешкой. Как он смеет смеяться над моим желанием! Это, в конце концов, мое желание, и я ему его не навязываю! Пусть живет с кем угодно – с кем хочет или не хочет, – это его дело… Но вот смеяться надо мной не нужно! Я была сильно зла на Сергея…
И все же сквозь эту злость пробивалось какое-то полузабытое воспоминание… Эта его усмешка, с которой он смотрел на меня, когда я лежала перед ним на кровати, смотрел несколько секунд, прежде чем ко мне склониться… Я просто сходила тогда с ума от этой его усмешки… И мне хотелось лишиться совсем собственной воли и стать послушной игрушкой в его руках, только приносить и приносить ему радость… И умирать от жгуче-сладкого чувства, которое меня в такие моменты охватывало…