Центральное правительство направляло своих чиновников, исследователей и первопроходцев во все известные миры Галактики. Когда они возвращались с устаревшей на века информацией, судьбы Галактики решали иные люди. Но это не имело никакого значения. Все данные накапливались в памяти гигантских компьютеров Бетельгейзе и позволяли составлять планы, которые могли быть реализованы через пятьсот лет в каком-нибудь отдаленном секторе Галактики.
Ибо главной задачей человека, стремящегося выжить в этой Галактике, было ее познание. Опасность крылась в недооценке опасностей. К этому можно было привыкнуть, но забывать не стоило. Первые исследователи погибали оттого, что не знали, как противостоять той или иной угрозе. Целью правительства была подготовка первопроходцев, способных выжить в любых условиях.
Алган боялся, что не выдержит тренировок. Но биологи и психологи составили программы подготовки со знанием дела и проводили их на грани человеческой выносливости, поскольку космос не спрашивает, каковы ее пределы.
Тренировки закаливали человека как физически, так и умственно.
Когда Алгана впервые привязали к «большому креслу», он принялся шутить. Но уже на третьей минуте из его легких рвались только вопли:
— Оставьте меня в покое! Выключите эту чертову механику!
Он поносил своих мучителей последними словами, но те не слушали его. Они знали, что ощущает Алган, — ведь они сами прошли через это. И знали, что для Алгана эти испытания — единственная возможность не сойти с ума потом. Они также знали, что сам Алган сочтет свои мучения смехотворными по сравнению с теми, которые выпадут на его долю позже. Они только надеялись, что не ошиблись, когда исследовали организм этого человека.
Алгану казалось, что он падает в бесконечную тьму без единого проблеска света. Падение было бесконечным. Живот раздирали спазмы. Сердце билось то учащенно, то вовсе останавливалось — его организмом управляли команды, поступавшие по электродам.
Алган выл:
— Отпустите меня! Остановите!
Падение было бесконечным, и падал он в небытие. Ярость его не имела границ. Он знал, что несется к какому-то громадному телу, скрытому во тьме где-то внизу. Но конца падению не было, дно с каждой секундой уходило все глубже и глубже вниз. Ему казалось, что он ослеп.
На четырнадцатой минуте Алган умолк — в горле так пересохло, что оно перестало пропускать звуки. Он знал, что достиг границ Вселенной, что пересечет их и конца его падению никогда не будет. Страх исчез — его череп стал вместилищем куда более ужасных ощущений.
На шестнадцатой минуте он ощутил себя точкой. Он пытался припомнить время, когда у него были руки и ноги, но это было слишком давно и слишком невероятно.