Мы доверяем вам.
И не забывайте, что я ваш друг. Если понадобится, скажите, что вас послал я. Мое имя немного известно в пространстве. Оно может вам помочь.
До свидания, Алган.
До свидания… Это значило многое. Это предполагало, что Алган вернется из своего полета. Это предполагало, что, несмотря на темпоральные искажения, несмотря на ужасающее удлинение секунд, проведенных в полете со скоростью света, Ногаро будет жив, когда Алган прибудет на Бетельгейзе.
— До свидания, Ногаро, — против воли прошептал Жерг Алган.
Полет походил на долгий путь в темном туннеле, хотя в межзвездном пространстве нет ничего вечного и неизменного. Даже многие века путешествий в пустоте не искоренили в людях рефлексов, приобретенных в незапамятные времена. Поэтому психологические проблемы путешествий в пространстве решались с большими трудностями, чем технические.
Исследователи ответили на вызов звезд. Прежде всего они попытались изменить сущность человека, дать ему новый образ мышления, отучить от страха, убедить в том, что любые искажения времени и пространства суть нормальные явления. Они пытались ввести в его подсознание все данные, которые он мог затем усвоить с помощью сознания. Затем они снабдили человека психологической броней, проводя на нем безопасные, но сбивающие с толку опыты. Тренировка была изнурительной, и все же игра стоила свеч — человек учился познавать звезды.
Но психологи на этом не остановились. Они знали, что человеку мало приспособиться к окружающим условиям. Они стремились сохранить привычную обстановку родных ему миров. Чтобы уберечь рассудок освоителей Галактики, они превратили тяжелые корабли в машины иллюзий. Они воссоздали внутри кораблей пейзажи планет, их безбрежных лесов и прерий, солнца и звездного неба. Они овладели игрой света и тени. Травы в полях, облака в небе, вздымающиеся на горизонте горы — все было миражом. Но человеку были необходимы эти миражи.
Однако на легких исследовательских кораблях, быстрых и маневренных, такой комфорт, к великому сожалению Алгана, отсутствовал.
Жерг оказался в совершенно безмолвном мире, залитом столь ровным светом, что корабль, казалось, блуждал в густых сумерках. Алган чувствовал, что постепенно теряет свое «я». Его память как бы отвергла время, ему было все труднее вспомнить, когда произошло то или иное событие. Случалось, что обычный жест возвращал его к реальной жизни, и он вновь осознавал себя. Однако реальность оказывалась столь мрачной, что Алган снова прятался в раковину собственного воображения.
Машины взяли на себя всю заботу как о нем, так и о корабле. Они рассчитали оптимальный маршрут.