Рита посмотрела в сторону, и я только сейчас заметил старика. Он сидел сбоку и внимательно смотрел на меня. Взгляд у него был пронзительный, но не тяжелый. Добрый взгляд.
– Первенец? – спросил он вдруг.
Видно, на моем лице отразилась недоумение, поэтому Дуня поспешила:
– Дедушка спрашивает: ты – первый ребенок своих родителей?
– Первый и последний. Единственный
Старик удовлетворенно кивнул, встал и вышел. Я проводил его удивленным взглядом.
– Существует поверье, что темные силы ничего не могут сделать первому ребенку в семье, – пояснила Дуня.
Я вдруг вспомнил, как сумасшедший бомж бился в невидимую стену между нами. Может они и правы. Но потом все-таки бомж меня достал…
– Ты тоже веришь этому? – спросил я Дуню. – Что именно первородство помогло?
– Не только оно, – тихо ответила она и опустила глаза.
– Я тоже первая у родителей и единственная у отца, так что бояться нам не приходится, – сказала Рита и предложила: – Давай, Дуня, покажем Акиму дом. Чтобы он ночью не перепутал комнаты и не забрался в чужую постель, – лукаво улыбнулась она, и я почувствовал, что краснею…
Дом Георгия Андреевича, к моему удивлению, оказался большим и просторным. Зато мебель всюду была старой, чуть ли не полувековой давности, а на полу лежали домотканые половики. Во всех комнатах на стенах висели иконы, на шестке у печи – целые снопы сухих трав. От них пахло приятно и дурманяще. Я невольно вспомнил горький и ароматный отвар, которым меня напоили днем.
– Дедушка наш не только пасечник, но и знахарь, – гордо сказала Дуня. – К нему даже из других районов приезжают лечится.
Нигде в доме я не заметил телевизора, тем большим было мое удивление, когда в комнате Дуни увидел компьютер.
– У меня даже Интернет есть! – похвасталась она. – Я ведь заочно учусь, без него нельзя.
Комната Дуни была типичной девичьей светелкой: веселенькое покрывало на узкой железной койке, кружевная накидка на подушке (вторая такая же закрывала экран монитора), беленькие занавески на окнах. Не хватало только куклы на кровати.
Мы вышли во двор, и Рита достала из сумочки сигареты. Мои сигариллы кончились еще утром, и, вздохнув, я решил терпеть. Норма – два перекура в сутки ночью и утром была превышена многократно.
– Что теперь? – спросил я, когда все уселись на лавочке.
– Докурю и схожу за машиной, – сказала Рита. – Составишь компанию?
– Нет.
Она удивленно посмотрела на меня.
– За машиной пойду я один. Не знаю, что происходит в этой Горке, но охота идет на тебя. Тот псих ночью гнался за тобой, в гостиничном номере караулили тоже тебя. Мне одному будет спокойнее.