Возле повозки тихо стоят трое мужиков. Одежда мастеровых, мешки с инструментами. Угрюмые взгляды из-под надвинутые на самые глаза шапок. С началом войны у всех мужиков такие взгляды. Доминик, умница, видя это, не приказал им помогать, а сами они не вызвались. Пусть. Они нужны для другого…
Хорошо смазанные колеса повозки не скрипят, только мягкий стук копыт, да фырканье лошадей нарушает ночную тишину. Полная луна освещает дорогу. Путь далек, а июльская ночь коротка. Нам еще многое надо успеть…
Errare humanum est. Человеку свойственно ошибаться (лат.). Когда Екатерина, эта жалкая немецкая княжна, мужеубийца и распутница, не имеющая никаких прав на российский престол, и, тем не менее, так обожаемая раболепными русскими вельможами, отбросив последние церемонии, свергла своего любовника Понятовского и ввела дивизии в обескровленную Польшу, мой отец рассчитывал подружиться с новой властью. Он присягнул на верность коронованной шлюхе и даже построил в Горке православный монастырь – Екатерина того пожелала. Но время показало, что подружиться с волками нельзя. Они заполонили своими невежественными попами наши земли, всячески притесняя истинную веру. Они не признали дворянство большинства шляхты, сделав моих верных слуг хлопами. Их знать раболепно пресмыкается не только перед царем, но и перед его временщиками, в то время как мои предки диктовали свою волю королям. Мы всегда были абсолютными властителями в своем крае, а сейчас я не имею права повесить хлопа, оскорбившего меня дерзким словом. Сразу наедет суд, и мне придется набивать карманы жадных судейских полновесным золотом. Я, Кароль-Станислав-Казимир-Теофаст, одиннадцатый граф Чишкевич, вынужден спрашивать позволения у полуграмотного временщика, чей отец был простым солдатом, как мне править на земле, принадлежавшей моим предкам еще триста лет назад!
Император Наполеон обещает возродить Польшу. Он вторгся в Российскую Империю, которая падет на колени, как пали Австрия и Пруссия. Мы вернем себе волю. Manu militari. С применением военной силы (лат.). Но военная удача переменчива. Наполеону тоже приходилось отступать. Для русских властей я – изменник, перешедший на сторону врага, чье имущество подлежит безусловной конфискации. Да и в великой армии полно сброда со всей Европы, жадного до чужого добра. Разумеется, после жалобы императору, сброд будет наказан. Но кто вернет фамильное достояние, спущенное в тавернах и трактирах? Transeat a me calix iste. Да минет меня чаша сия (лат.). А фамильное достояние у нас есть. В Речи Посполитой Чишкевичей знали, как расточителей. У нас своя опера и дворцы, мы устраиваем охоты на триста человек и летом иногда ездим на санях по соли. Но когда в твоем владении край, величиной с большое германское княжество, покорные мужики и отсутствие разорительных войн, ты просто не можешь обеднеть. Beati possidentes. Счастливы владеющие (лат.).