Хозяин торопливо закивал и, не поднимая глаз, пошел следом. На крыльце дома они молча простились.
Та же машина с тем же мордатым водителем доставила неизвестного в сером костюме в аэропорт. Там он, отпустив водителя, зашел в зал ожидания и направился к крайнему из прикрепленных к мраморной стене телефонов-автоматов. Достал из кармана бумажку и быстро набрал номер.
В миг, когда в наушнике послышались длинные гудки, лицо его вдруг изменилось. Тонкие складки у рта вдруг обозначились резче и глубже, подбородок словно бы удлинился, а взгляд черных, прежде красивых глаз, стал каменно-тяжелым и непроницаемым.
– Да? – послышался в наушнике громкий и уверенный баритон. – Кто это? Я слушаю. – Слушай! – медленно, каким-то механическим, до жути безжизненным голосом сказал неизвестный. – Не пройдет и двух месяцев, как тебя похоронят! – Кто это? – растерянно спросили на другом конце провода.
– Палач! – отрубил неизвестный и повесил трубку.
И таким мертвенным страхом повеяло вокруг после этих слов, что пробегавший мимо припозднившийся пассажир, невольно побледнел и шарахнулся в сторону…
К своим двадцати восьми годам Вика Комарова многое успела: поступить и закончить мединститут, выйти замуж, развестись и стать хозяйкой маленькой однокомнатной квартиры в бетонном доме на окраине столицы. Квартиру ей "сделал" бывший тесть, генерал с большими звездами на погонах, в компенсацию за беспутного сына, спустя полгода после свадьбы с легкостью необычайной оставившего молодую жену ради прелестей юной эстрадной певички. Тесть, успевший полюбить невестку, устроил ее также на работу в престижную клинику, ординатором в детское отделение, – на том его милости и закончились. О большем, впрочем, Вика и не мечтала.
Теперь она была свободна и одинока, имела работу, где на нее, генеральскую протеже, косо посматривали, и женскую болезнь, отрешавшую ее от мысли в ближайшем будущем устроить личную жизнь. Болезнь она запустила: вначале помешали переживания, связанные с изменой мужа и разводом, а когда она, наконец, спохватилась, было уже поздно. Ее тщательно обследовали в своей же клинике, назначили лечение и дали недвусмысленно понять, что хотя смерть ей в ближайшем и даже отдаленном будущем не грозит, но и радость плотской любви, не говоря уже о материнстве, тоже заказаны.
– Что ты хочешь, девочка, – грубовато, как все медики ее возраста и пола, сказала заведующая отделением гинекологии, пожилая дама с усами, как у мушкетера, – не умеют у нас пока такие воспаления лечить. За границей – да. Так что если найдешь деньги…