– Носит же земля… О Господи! Всякое повидал, но тут… Жаль…ряшева живым не взяли! – донеслись до меня обрывки разговора. При виде моей добычи они разом умолкли, нехорошо оживились и дружно надвинулись на «языка» с очевидным намерением порвать на куски.
– Отставить! – жестко скомандовал Логачев. – Оно нужно для допроса.
Глухо ворча, головорезы встали на прежние места.
– Дети… из подвала? – догадался я.
– Да! – во взгляде седого богатыря плеснулся расплавленный металл. – Полковник Кудряшев являлся законченным педофилом-садистом и регулярно «забавлялся» с похищенными девочками, которых держал в подземных камерах на цепях. Многие умирали! Мы освободили десятерых, а сколько погибло? В дальнем конце подземелья отчетливо видны несколько свежих захоронений. Наверняка есть еще… более старые… По словам девочек… Как тебя звать?! – мускулистый палец Логачева ткнул водителя в болевую точку.
– Сер-ге-е-е-е-е-ей-й! – скорчившись, провизжал тот.
– По словам девочек, их похищал некий «дядя Сережа» на красивой иномарке, – сквозь зубы продолжил Васильич. – В гараже мы нашли, кроме служебного «Вольво», серебристую «Ауди». Видимо, на ней… – Логачев осекся, прокатал на скулах желваки и, взяв себя в руки, добавил: – Поехали к Нелюбину с Рябовым. Надо допросить животное!!! Кстати, на лапе у него тоже «фирменный знак» «А.О.»…
– Это, как оно там?..
– Козломов, – сверившись с документами водителя, подсказал я.
– Оно здорово как… В общем, можно колоть без опаски! – завершив медосмотр, заявил Акинфиев и с отвращением отвернулся от раздетого по пояс, вздрагивающего в ознобе Дяди Сережи. (Логачев успел рассказать судмедэксперту о похищениях девочек.)
– То есть не сдохнет до завершения допроса? – уточнил Рябов.
– Не только до завершения, но и дальше будет благополучно здравствовать… если ему позволят, – в обычно добродушных глазах Андрея полыхнула ненависть.
– Не беспокойтесь, не позволим, – заверил Нелюбин и распорядился: – Приготовьте ЭТО к процедуре!
Два дюжих прапора грубо схватили Козломова, швырнули на оцинкованный стол и закрепили его конечности в специальных зажимах.
– Не надо психотропки, умоляю! – по-собачьи проскулил Дядя Сережа. – Я все… все как на духу! Клянусь!
– Заткнись, падаль! – грозно посоветовал сидящий рядом Логачев. – Иначе помогу! – он недвусмысленно продемонстрировал мозолистый кулак.
Козломов испуганно притих.
– Вводите препарат, Андрей Васильевич, – сказал Нелюбин.
Акинфиев без особых церемоний воткнул шприц в вену на волосатой руке.
– И-и! – по-мышиному пискнул пленник.
– Ну-у-у, дерьмо! Редкостное! – покачал головой седой богатырь.