– Стрела угодила ей в грудь, – Кеннет говорил отрывисто, словно лаял. – Гитарды и окты изрубили всех, но она уже была мертва к тому времени. Можешь быть доволен, Бес Ожский, ты и в этот раз отомстил врагам.
Бес круто развернулся на каблуках и, не сказав ни слова, вышел. Спина его выглядела даже более прямой чем обычно, вот только ноги не гнулись, а как-то странно ломались в коленях.
– Почему ты сразу не рассказал мне об этом? – возмущенно спросил Тах.
– Ты думаешь, что его взволновала эта смерть? – криво усмехнулся Кеннет. – У Беса Ожского булыжник вместо сердца.
– Пошел ты к черту, индюк нордлэндский, – зло выругался Тах.
– Ладно, – махнул рукой Кеннет, – теперь уже поздно сводить счеты.
– Они поссорились? – Артур осторожно потянул Таха за рукав.
– Перемелется, мука будет, – меченый вздохнул и погладил мальчика по голове.
– Ты обещал нас отвезти к маме, суранец, – напомнил Хорс, – ты не забыл?
– Я не суранец, я брат вашей мамы, и она просила меня за вами присмотреть.
– А отец? Конан из Арверагов.
– Они уехали вместе. Далеко-далеко.
– За море?
– Да, за море. Они вернутся, но не скоро.
Хорс заплакал, уткнувшись лицом в плечо Таха:
– Я так и знал! Она всегда спит перед дальней дорогой. И тут уснула. Я же говорил Артуру, говорил…
Артур молчал, но глаза его были полны слез, наконец он пристально посмотрел на Таха:
– Гуяр переходит в семью матери только тогда, когда в семье отца нет никого в живых.
В глазах мальчика страх мешался с надеждой. Тах не выдержал этого взгляда и отвел глаза в сторону.
– Видишь ли, – сказал он глухо, – род меченых – хороший род. К нему принадлежала твоя мать.
– Я понял, – сказал Артур и голос его задрожал. – Но я хочу остаться Асхилом.
– Одно другому не мешает, – согласился Тах. – Можно быть и меченым, и Асхилом.
– Тогда я согласен, – твердо сказал Артур. – Как старший в семье и за себя, и за Хорса.