Сейчас Крутов был свободен. Совершенно свободен. И Кукольников невольно содрогнулся от нехорошего предчувствия. Он не раз видел такую улыбку у людей, преступивших ранее непреодолимую границу. Выбор правильный далеко не всегда означает выбор нравственный. У людей, облеченных практически неограниченной властью, а президент был ею облечен, свои понятия о добре и зле. Такие люди не над законом. Они сами закон.
Долго ждать не пришлось. Всех вошедших в зал заседаний Кукольников знал. Кого по старому месту работы, кого по новому. Выбор Крутова был безупречно логичным – никаких свежих лиц, безусловная управляемость и преданность на уровне рефлексов. Родионов, Васадзе, Самойленко – питерская тройка ГБшников, поставленная президентом на нефтяные и газовые потоки.
Несмотря на то что все решения в «Росстранснефтегазе» принимались исключительно им, Васадзе даже не был первым лицом в этой конторе. Просто «око государево» в совете директоров, но именно он определял (естественно, после консультации с президентом) направления движения миллиардов кубов туркменского, российского и казахского газа и цены на них.
Именно Нико Васадзе брал на себя весь негатив, озвучивая соседям цены на голубое топливо и черное золото, именно он был официальным рупором углеводородной политики Крутова, основным казначеем президента и основным донором негосударственного, тайного бюджета…
Если говорить проще – этот невысокий грузин с печальными черными глазами был «кошельком» президента.
Васадзе, несмотря на инородческое происхождение, казался более русским, чем сам Крутов и большинство окружения Александра Александровича, может быть потому, что это самое окружение, сохранившее в памяти кровавые чистки Лаврентия Павловича под руководством Иосифа Виссарионовича, к любому грузину при власти относилось с недоверием. Некогда работавший с президентом в Германии, Нико был очень умен, по-восточному коварен и умел сохранять спокойствие в любой ситуации. Даже разрыв политических отношений с его прародиной, постоянные конфликты на границах, высылка соплеменников из всех крупных российских городов, не повредили прочному, как кавказские скалы, положению Нико Важиевича в президентской команде. Только во время депортации грузин из речи Васадзе мгновенно исчез легкий акцент, придававший восточное своеобразие его спичам. Виски Нико Важиевича, до того подернутые легкой сединой, как-то сразу стали совсем белыми, и Кукольников заприметил, что у Васадзе при волнении подергивается правое веко. В остальном он мало изменился – все тот же немигающий взгляд блестящих, чуть навыкате глаз, белозубая холодная улыбка и негромкий голос.