– В июле мне исполнилось двадцать пять, поэтому даже и не надейся, что я прощу тебе «малышку» и «маленькую девочку», – ответила она, сдержанно улыбаясь.
Ей понравилось его удивление, а Алан был доволен, что к ней вернулся боевой дух.
– По сравнению с моими тридцатью восемью ты все равно еще ребенок и все твои выходки типичные выходки незрелого подростка.
Опустив веки, она уставилась в свою чашку.
– Понимаешь, Алан, «Кедры» мой единственный дом. Мне больно и страшно думать, что очень скоро я могу его потерять.
Он постарался сделать вид, что не замечает тоскливых ноток безысходности в ее голосе, и не обращать внимания на комок в горле.
– Может, просто не судьба.
Дженни глубоко вздохнула, затем прошептала:
– Может, и так.
Алан понимал, что должен немедленно проложить расстояние между ними, иначе он не сдержится и совершит какую-нибудь глупость, например заключит ее в объятия и исцелит ее боль своей любовью.
Он накинул плащ и пошел к двери.
– Пойду проверю лодку и твой каяк. Хочу посмотреть, нельзя ли из их останков слепить что-нибудь одно, способное плыть.
– Алан.
Ее тихий голос остановил его у самой двери. Она окликнула его еще раз, прежде чем он обернулся, чувствуя, что комок в горле достиг угрожающих размеров.
– Спасибо тебе.
Это чувство, захватившее ее, подчинившее ее себе, похоже на болезнь, подумала Дженни, когда дверь за ним захлопнулась. Оно пленило ее сердце и душу и уже стало угрожать самой жизни. Это чувство проникло даже в мысли. Название этой болезни – Алан. И, похоже, она неизлечима.
Дженифер медленно поднялась с постели, встала на пол, чувствуя боль во всем теле от синяков и ссадин, полученных во время бури. Она прошлепала к окну и стала глядеть вслед Алану, который, втянув плечи и слегка наклонившись вперед, медленно шел против ветра по направлению к берегу. Лицом к лицу со стихией он казался несгибаемым. Но он совершенно ясно и недвусмысленно дал ей понять – вчера резко и грубо, сегодня спокойно и ласково, – что у них нет никакого будущего. Умом она понимала это, понимала и принимала мудрость его решения. Он появился здесь на время. Он здесь чужой, как появился, так и исчезнет. Она знала это, но почему-то постоянно об этом забывала.
Она прижалась лбом к холодному стеклу и стала размышлять о непостоянстве судьбы. Судьба привела к ней Алана. Она же заберет его обратно, как всегда забирала у нее все, что ей было дорого: маму, отца, «Кедры».
Ну что ж, ее проблемы это ее проблемы, они не имеют к нему никакого отношения. И она не решит их, если станет хандрить или, как правильно заметил Алан, убегать от них.