– Тогда, может быть, ты сможешь на нее повлиять? – Стельманчук поднял на Люську свои прозрачные голубые глаза, и она по его встревоженному взгляду поняла, что он тоже очень смущается и волнуется.
– Ты о чем? – осторожно спросила Караваева и постаралась сделать нейтральное лицо. Пусть почувствует, что она по интересующей его проблеме ничего не решает.
Стельманчук ничего не почувствовал, отвел глаза к окну и продолжил:
– Понимаешь, у нас с Наташей все было так хорошо и вдруг… появляется какой-то парень… Ты его знаешь? – И он всем корпусом развернулся к Люське. Она отпрянула и выдавила из себя:
– Да так… немного…
– У нее с ним серьезно?
– Н-не знаю…
– Врешь ты все! – рассердился вдруг Денис. – Ты же ее подруга, ты не можешь не знать! Нравится она мне, понимаешь? – Люська отчаянно закивала, чтобы Стельманчук не сомневался в ее понятливости, а он продолжил наступление: – А что ей не понравилось? Может быть, я что-то не так сделал? – он заглянул Караваевой в глаза. – Ну, не молчи, Люся!
– Я могу тебе только сказать, что надо с большим терпением относиться друг к другу…
– Да? И что это значит?
Люська жалобно смотрела на Дениса, не зная, что ему еще сказать. Она, как и Наташка, совершенно не представляла, кого подруге лучше выбрать: и Костик ничего парень, и Стельманчук – тоже очень симпатичный. И обоим, оказывается, Наташка нравится. Люська решила, что не будет ничего плохого, если она расскажет Денису, что Драгомилова совершенно не переносит рэпа.
Выслушав ее, Стельманчук тряхнул своей светлой прибалтийской гривой и резко выдохнул:
– Какая чушь! При чем тут рэп? Не нужен я ей, вот что. Иначе она не посмотрела бы ни на какой рэп! Ерунда все это! – И Денис направился к выходу.
Когда за ним захлопнулась дверь, Люська в задумчивости опустилась на диван. А пожалуй, Денис прав. Вот если бы Артему Каретникову нравился рэп или даже какие-нибудь ханты-мансийские народные песни, она, Люська, с большим удовольствием слушала бы их, только бы быть с ним вместе. Впрочем, о чем это она? Опять размечталась! Кто он такой, этот Каретников, чтобы о нем думать? Негодяй, балериновый вор – и больше никто!
Только Караваева встала с дивана, чтобы пойти делать уроки, как снова раздался звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Неужели Денис вернулся?
Люська распахнула дверь и опять очень удивилась. Перед ней стоял Ромка Изотов.
– Ну? – строго спросила его Люська, одним словом выражая все свое негативное отношение к его приходу.
Другой человек, может быть, смутился бы и ушел, но только не Роман Изотов. Он спокойно посмотрел Люське в глаза и сказал: