– Неужели он тебе за это пейджер?
– Я же говорю, что он трус. Хотя… его мамашу любой испугался бы. Помнишь, как она приходила в класс, чтобы выяснить, кто у ее Максика какой-то там навороченный калькулятор спер? Чуть школу по камешкам не разнесла!
– Это тоже ты?
– Что?
– Калькулятор?
– Он его продал. Сам признался, хотя я и не расспрашивал. Мне и порносайтов для шантажа вполне хватало. Мне кажется, если бы я поднажал, то мог бы такое о Литвинове узнать, хоть роман пиши.
– Чего ж не поднажал?
Семенов резко выпрямился и с вызовом посмотрел в лицо Лене.
– За кого ты меня принимаешь? – спросил он.
– На кого тянешь, за того и принимаю. Ты, Сашка, страшный человек, – заключил Пивоваров, помолчал немного, будто раздумывая, стоит ли дальше разговаривать, а потом все же спросил: – А Доренко ты моими руками хотел проучить за лагерь?
Лицо Семенова передернула ненависть:
– Само собой, но… не только. Он оказался единственным, кто меня узнал.
– Узнал? – удивился Леня.
– Вот именно. Однажды на «физре» у меня линза выпала. Помнишь, все еще искали? Вторую я сам снял. Доренко подошел ко мне и сказал, что мой беспомощный взгляд ему что-то очень сильно напоминает, а потом… он узнал… Жабика…
– И что?
– Что от этого гада можно ждать? Он меня начал шантажировать…
– Ну, прямо «вор у вора дубинку украл» – шантаж шантажирующего! Умрешь со смеху! И чем же Доренко тебя взял?
– Представь, тем же самым, чем я пытался взять вас. Он обещал всем рассказать, кто я есть, и научить тех, кто не знает, как играть со мной в «гляделки».
– Класс! Ты даже на пару со своим приятелем Гамлетом Борьке и в подметки не годишься! И что ты ему обещал делать, чтобы он молчал?
– Я ему пишу сочинения.
– Не понял…
– Ну… обыкновенные сочинения по литературе. Недавно по «Мещанину во дворянстве» ему писал. Доренко нужно «пять» в аттестате, а тянуть на эту отметку он перестал. Не может. Не получается. Ума не хватает. Кстати, и то сочинение по русскому, про мемориальный комплекс, тоже я ему написал. Помнишь, его еще вслух читали? И ведь у него при этом, что называется, ни один мускул не дрогнул. Артист! Даже рассказывать пытался, как такой замечательный памятник отыскал…
– Та-а-ак! – Лене казалось, что он вот-вот нащупает в этой истории еще одну нить. – Погоди-погоди… Димас Феклистов у нас свихнутый на математике. Если наш отличник Доренко не тянет литературу, может быть, и с «матешей» у него напряг? Кстати! Борька вчера на физике никак не мог решить у доски задачу, ерундовую такую… Пал Игнатьич от удивления даже не стал ему «пару» ставить. Может быть, наш банкир и Димаса за какую-нибудь провинность запряг «контрошки» с «домашками» по математике писать?