– Ты это понимаешь? – удивился Леня.
– Еще бы! Она же на все для нас готова… вот даже с этими олимпиадными заданиями…
– А Борька?
– А Доренко сказал, что донесет на меня в Олимпиадную комиссию.
– И ты испугался?
– Нет…
– Потому и синяк?
– Да…
– Больше синяка не хотелось?
– Не в том дело. Когда он понял, что меня не слишком волнует олимпиада с синяком, тогда…
– Что тогда?
– Тогда он сказал, что донесет на Надежду Ивановну в РОНО или куда-то повыше. Я не очень понял.
– Ясно! Отморозок!
– Я? – Феклистов вздрогнул.
– Да не ты, – усмехнулся Леня, – Доренко, конечно!
– А-а-а… Да… Понимаешь, он ведь думал, что Надежда для себя это делала, чтобы ее хвалили за то, что она олимпиадного победителя подготовила. По себе мерил, понимаешь?
– Понимаю.
– А она – для меня… Думала, что это мне как-то в жизни пригодится. И теперь, Леня, я совершенно не знаю, как лучше себя повести, чтобы ей не навредить.
– Вот что, Димас, ты пока виду не подавай, что в чем-то там засомневался: решай ему задачки как ни в чем не бывало. Клянусь, я придумаю, как этого гада обезвредить. Недолго уж теперь осталось, потерпи.
Леня подмигнул Феклистову и повернул к дому Гии Сохадзе.
Глава XVIII
«Я мог бы и Швейцарский банк ограбить…»
– Колись, Гийка, – начал Пивоваров, когда Сохадзе провел его в свою комнату, – зачем ты спер у Эммы зарплату?
Смуглое, оливковое лицо Сохадзе стало бледно-фиолетовым.
– Он все-таки рассказал, гад! – сквозь зубы проговорил Гия. – И что Эмма?
– Она не знает.
– Да ну? Этого не может быть!
– Может. У нас завтра как раз первым уроком биология – увидишь, что она не в курсе.
– Я не собираюсь больше идти на биологию, – Сохадзе сел на диван, положил ногу на ногу и стал ритмично покачивать носком в мягкой домашней тапочке вверх-вниз, вверх-вниз.
– Я клянусь тебе, что Эмма ничего не знает!
– Не клянись зря! Если уж ты знаешь, то ей он должен был рассказать в первую очередь.
– Понимаешь, это ему не нужно. На самом деле Жабик просто хотел помучить нас за то свинство в лагере. Помнишь?
– Что еще за Жабик? – лицо Сохадзе стало из фиолетового голубоватым. – Погоди-погоди… что-то такое припоминаю… Жабик… Это маленький такой, ластоногий, в очках?
– Ну да! Вспомнил?
– Вспомнил. Но при чем тут тот Жабик? Мне и раньше-то до него не было никакого дела, а сейчас и подавно!
– Ты же сожрал его посылку тогда!
– Сожрал посылку?
– Ага, с коржиками, которые его мать прислала.
– Да? – пожал плечами Гия. – Вообще-то, очень даже может быть. Что-то такое припоминаю. Мы еще его компоты по очереди пили. Из сухофруктов. Дрянь такая, а мы за эти стаканы чуть ли не дрались, дураки. Но тогда, Леня, все над ним издевались. Я, наверно, исключением не был. Впрочем, как и ты, а?