– Я все сделаю, как ты хочешь, – как можно бодрее ответил Вилков. – Найду его и прикончу.
– Давай, – совсем успокоившись, сказал шеф. Голос его потеплел, и он даже засмеялся. – Штаны только застегни.
Вилков никак не отреагировал на последнюю шутку. Ему было все равно, что именно рисовало воображение звонившему ему человеку. Он отключил телефон. В какой-то мере звонок подействовал на него ободряюще. Теперь надо было поскорее вернуться к Евгению и промыть рану. Тот что-нибудь непременно придумает, чтобы его спасти. У Евгения невероятный опыт в житейских делах. А ранение станет очевидным доказательством того, что Шапито открыто враждебен, и все собственные разговоры про наркоту можно будет выдать за проверку на вшивость. Шеф не узнает, когда именно Вилков учинил нападение на Шапито. До или после звонка.
На горизонте появились огни электрички. Подкатив к перрону, она лишь на минуту остановилась, но даже этого оказалось достаточно для того, чтобы Вилков запрыгнул в тамбур. Как только он оказался в тепле, ему неимоверно захотелось покурить. Однако Вилков знал, что, если он это сделает, очередной обморок ему гарантирован. Теперь, раз немного стало полегче, надо было терпеть любую боль. Нельзя ни пить, ни курить. Вилков прошел в полупустой вагон, сел поближе к выходу и затих, пустыми глазами, ничего не видящими от боли, уставившись на перрон и все высматривая, не плетется ли по его следу Шапито. Попутно он думал и о том, что ему придется говорить, если вдруг появятся контролеры. Билета у него не было.
Электричка тихо тронулась и, набирая скорость, покатилась с грохотом метрополитена. У Вилкова были деньги, но только в долларах США и достоинством не ниже сотни. Можно было смело считать его зайцем. Слушая мерный стук колес, Вилков попытался уснуть, но переживания оказались слишком сильными. Задремать он так и не смог.
На железнодорожный вокзал электропоезд прибыл в одиннадцатом часу ночи. Первым делом Вилков, с трудом шагая, добрался до менял. По опыту он знал, что некоторые из них занимаются своим делом до самого утра, разбил пару сотенных купюр, обратив их в рубли, и с двумя пересадками на полупустых маршрутках добрался до Жени.
Увидев гостя в таком состоянии, Евгений Сергеевич быстро, не задавая вопросов, провел его в ванную комнату, включил свет и открыл кран с теплой водой.
– Снимай куртку, – строго сказал он.
Вилков послушно исполнил все то, что от него требовалось.
– Рубашку давай и майку, – унося куртку, добавил хозяин квартиры.
Вилков вяло принялся вытягивать из брюк хвосты черной рубашки, простреленной на боку, под которой была надета светло-синяя майка. На его шее болтался странный золотой лев на крупной цепи из того же металла. Вилков безразлично посмотрел на собственное отражение в зеркале, отметив лишь повышенную бледность. В голове у него гудело.