Морин трусила ужасно, страшно, немыслимо, Морин ждала каких-то ужасов, и потому с наслаждением заорала, когда из-за шахты неработающего лифта выскочил котенок. Котенок испугался не меньше, однако прореагировал куда отважнее: выгнул спину, задрал шерсть и зашипел, а потом брызнул вверх по лестнице. Распахнулась дверь на другом конце лестничной клетки, и небритый тип в полосатых кальсонах пронес мимо замершей Морин небрежно завязанный мешок с мусором. На девушку он взглянул равнодушно и сонно, буркнул нечто вроде «Добрутр» и зашлепал вниз по лестнице.
Как ни странно, эта встреча придала ей уверенности. Раз сосед так привычно поздоровался, значит, она похожа на Мэг?
Разумеется, похожа. Этому было посвящено все воскресенье. Мэг трудилась в поте лица, и в результате Морин с неожиданным удовольствием увидела в зеркале весьма и весьма эффектную блондинку с подкрашенными губами и томным взором, за плечом которой маячило ее же бледное отражение – сама Мэг. Сходство было несомненным, если бы еще рот не открывать… впрочем, не все же в этом городе знают о просодии.
Мэг говорила резкими рублеными фразами – Морин растягивала гласные, немного неуверенно завершала предложения, могла подолгу молчать, тщательно подбирая слова… И совсем, совсем не употребляла… хм… жаргонных словечек. Им Мэг учила ее уже ночью.
– Ты пойми, мы же не специально ругаемся, да это и не ругань вовсе. Просто это такой профессиональный жаргон…
– Мэг, я не смогу…
– Просто запомни. Тебе не придется их употреблять, но на всякий пожарный…
Морин вздохнула и решительно отперла хлипкую дверь. Вошла, аккуратно притворила ее за собой, прислонилась спиной и принялась рассматривать жилище своей близняшки.
Через двадцать минут она очнулась и поняла, что щеки у нее мокрые от слез. Так бывает… Комната Мэг, крошечная, несуразная, была обставлена и украшена в точности так, как тысячу лет назад их общая детская в родительском доме. Мягкие игрушки сидели повсюду, даже на холодильнике. Разноцветные косынки и шарфы служили салфетками и накидками для мебели. На книжной полке рядом с Вудхаусом, Теккереем и Киплингом стояли смешные фарфоровые фигурки – зайцы и жирафы. Вместо гвоздей из стен торчали разноцветные кнопки, и на них висели бусы из нефрита, яшмы и авантюрина – любимых камней Мэг.
И на кровати царил такой же беспорядок, как и тысячу лет назад, когда усталая мама, Элинор Рейли, в сотый раз железным голосом клялась, что Мэг ни за что не пойдет в кино, пока не научится правильно развешивать свои вещи. Правда, вещей таких тогда у Мэг не было.