Когда я уже стал забывать о том, что родители называли очищением, мне стало известно, что этому еще предстоит повториться дважды. Я решил сбежать. И уже знал, куда. Наступил карнавал. Старшие ребята решились участвовать в шествии, присоседившись к разным школам самбы, и я собирался к ним примкнуть. Однако я замешкался, и тут отец, совершенно трезвый, притащился в школу. Просто уму непостижимо, что у него ни в одном глазу не было. Мне некуда было деваться. Я горько пожалел, что задержался. Пришлось мне одеться в принесенную им новую одежду. Снова меня заставили принять ванну с крупной солью и отправиться в место, которого я больше всего боялся. Я подумывал, как бы мне отомстить, но ничего не приходило мне в голову.
Я осмотрел место, куда меня привели. Цементный пол с мраморной крошкой. Стулья и скамейки вдоль стен. Всего лишь две женщины в длинных платьях и соломенных масках ожидали нас. Родители сели на скамью. Мы остались одни. Я услышал кошачье мяуканье и стал думать, что будет дальше. Тело у меня ныло, в голове всё смешалось. Мне было уже всё равно, что произойдет. Черт с ним, с отцом и с его побоями! Да и с матерью, с ее печалями и беспокойствами. Будь что будет! Мне ни о чем не хотелось думать, но случилось непредвиденное. Какая-то девочка, на пару лет меня постарше, глядела на меня из другого конца комнаты. А мне-то сколько было лет? Тогда я ответить бы не мог. Призадумался. Лет десять или одиннадцать. Она совсем была непохожа на девочек, внушавших порою мне отвращение. Ее поведение и внешность пробуждали во мне новые, неведомые дотоле чувства. Ее округлившиеся глаза выражали спокойствие и полную готовность смириться с тем, что должно было произойти. В ее взгляде все больше возрастала глубокая меланхолия. Кожа у нее была оливкового цвета, на голове царапины. На ней было закрытое белое платье до колен, на котором играли отблески от светильника, освещавшего комнату. На руках и ногах виднелись порезы. В глазах читалась мольба. Она подавала мне какие-то знаки, которые я не мог разгадать и потому загрустил. Ей было одиноко, как и мне. Острая тоска пронзила все мое существо. Я утратил чувство реальности. Пришел в себя лишь тогда, когда почувствовал, что что-то капает мне на голову. Опять это была кровь! Чистая и горячая. Наверное, где-то валялся труп черного кота. Девочка вытаращила глаза, полные страдания. Мне показалось, что вот-вот она упадет без чувств. Застыв, как вкопанный, я уставился на лужу крови на полу. Когда я поднял глаза, девочка стояла в двух шагах от меня. Глаза у нее были полны слез. Я готов был утонуть в них. Медленно пошла она прочь от меня, пока не исчезла из виду.