– Ириш, я сегодня буду поздно. У меня конференция. Так что вы тут с папой…
– Я тоже буду поздно, – перебила Ира, делая себе бутерброд.
– А что такое? – Мама в летнем пальто, с шарфиком в руках, заглянула на кухню.
– У меня курсы. – Ира щедрой рукой намазывала масло на хлеб и, взглянув на маму, сказала: – А после занятий я на часок загляну к Константину Юрьевичу.
Это заявление не вызвало у мамы возражений. Она сама предложила Ире навещать почаще старика, услышав, что Артем временно съехал от деда: «В жизни бывает всякое. Повздорили, помирятся, они же родная кровь. А вообще-то, Ирочка, двое одиноких мужчин – это всегда неустроенность: гора немытой посуды, пыль, пустой холодильник. Так что шефство над ними не помешает».
Одним словом, мама упорно настаивала на версии «двое одиноких мужчин», не желая мириться с мыслью, что между Ирой и Артемом все кончено.
Уроки прошли как-то вяло. Кого-то вызывали к доске, кто-то отвечал с места, получая свои отметки и замечания. Иру учителя не трогали, сегодня был не ее день. Или, наоборот, ее. А вот классный час здорово повеселил. Кахобер Иванович подергал свой пышный ус, демократично расстегнул серый в елочку пиджак и произнес со своим едва уловимым грузинским акцентом:
– Ребята, все вы, разумеется, помните, что учиться осталось чуть больше месяца.
– Аминь! – крикнул Борька Шустров.
Девятый «Б», настроенный на веселую волну, одобрительно зашумел. Ленка Серова одернула Борьку за рукав, усаживая на место. Он сразу стих, потому что у них была любовь, и только Алена, как Борька ее ласково называл, могла утихомирить этого капитана Сорви-голову.
Кахобер Иванович подождал, пока в кабинете истории восстановится тишина, и продолжил:
– Экзамены и подготовка к ним – это отдельный разговор. И он нам еще предстоит в конце месяца, а сейчас я хотел бы напомнить, что после экзаменов, как обычно, всех нас ожидает выпускной вечер и общешкольный концерт. Давайте решать: чем будем радовать директора и всех остальных?
И наступила тишина… Все глубоко задумались. Ира тоже вроде как задумалась, но поверхностно. Ее взгляд скользил по бордюру с военными композициями, которые она вместе с Аней и Ваней наносила на стены во время весенних каникул. К юбилею Кахобера старались. Ира старалась вдвойне. Ведь Кахобер Иванович был не только самым классным, самым справедливым учителем в школе, он был ее первым романтическим увлечением. Как давно это было, целых два года назад! Повзрослев, Ира поняла, что в своих учителей из поколения в поколения влюбляются миллионы девчонок. Они точно так же тайно страдают, посвящают им стихи, рисуют портреты… Это как грипп, если заразился, то хочешь – не хочешь, а придется переболеть.