И тут в класс вошли Белый с Дашей. Сергей продолжал что-то рассказывать, но Даша слушала его вполуха.
– Дашка! Ты чего не слушаешь меня совсем? – Парень обиженно помолчал, а потом продолжил. – Так вот, когда выходим со стадиона, и привязались к нам пятеро зенитовцев…
– Сережа, сколько можно. Каждый раз одно и то же, – взорвалась вдруг Даша. – Почему постоянно футбол, драки? Почему я должна все это терпеть? Мама твоя нервничает, я нервничаю. Нельзя же быть таким эгоистом!
– Да что с тобой последнюю неделю творится? Всегда спокойная, адекватная, а сейчас, как обычная истеричка себя ведешь. – Белый побелел от злости. – Я думал, ты единственная девушка, которой я нравлюсь и которая относится с уважением к моим увлечениям. Я такой, как есть. Поняла? Не нравится, проходите мимо, не задерживайтесь. – И он направился к последней парте, у двери, которая, единственная в классе, оставалась пустой.
Даша и сама была в ужасе от себя, она ведь правда очень любила Сережу со всеми его недостатками, мечтала только о нем несколько лет, даже надеяться не могла, что он взглянет на нее, а теперь так глупо выступила.
– Он же гордый, – плакалась она Варе на перемене под лестницей. – Он мне такого никогда не простит. Он не хочет понять, что я боюсь за него. Знаешь, как я испугалась, когда он полез тогда на крышу, чтобы Крошкину снять?
– Попроси прощения, объясни ему, почему ты вдруг рассердилась на него, – уговаривала ее подруга.
– Не могу, не буду, не простит. – Даша прекратила всхлипывать и сверкнула глазами. – Если я так унижусь, он на меня точно больше глядеть не захочет. Ему подавай королеву, а не собачонку.
Варя удивленно приподняла брови:
– Признавать свои ошибки теперь считается быть собачонкой? Даша, большей глупости я в жизни не слышала.
– А ну и пусть, я так решила – значит, так и будет. Если я ему не нужна, так он мне и подавно. – Слезы снова полились ручьем, и Варя только успевала подавать Даше бумажные салфетки.
По лестнице бесшумно поднялась светловолосая девушка, стоявшая неподалеку все это время.
«Ага, поссорились, голубки», – совершенно безо всякой злобы подумала Алиса. Или это была уже темноволосая эльфийка Майя?
– Ненавижу ее, – прошептала белыми губами Даша, в глубине души все еще ревновавшая к ней Сергея.
Дома Алиска кормила рыбок и обсуждала с ними услышанное под лестницей:
– Все-таки, дорогие мои хвостатые друзья, нет ничего противнее плачущей девушки. Это только в «Титанике» хнычут красиво. А тут красные глазки, сопли и прочие симптомы несимпатичности. Строго говоря, все карты теперь у меня в руках: что хочу, то и ворочу.