– В смысле? – подняла на Ирину недоуменный взгляд Кристи.
– Ну подошли бы и что сказали? – Наумлинская уже пожалела, что задала вопрос: такое искреннее непонимание читалось в глазах Кристи.
– Спросили бы, во-первых, когда и где будет следующий концерт, – все-таки снизошла до нее Кристи.
– А по-другому это никак нельзя выяснить? – никак не могла взять в толк Ирина.
– Почему же, – полные губы Кристи расплылись в добродушной улыбке. – Можно. Но, согласись, из первых рук надежнее… А потом, мы же всегда фотографируемся после концерта…
– Правда? – изумилась Наумлинская. – Вместе с Рэмом?
– Ну да, – кивнула Хельга, полезла в рюкзак и достала оттуда довольно пухлый конверт.
Снимки оказались однотипными. На всех Рэм с довольно кислым выражением лица стоял в окружении новых подруг Наумлинской. Лица же девушек, напротив, светились гордой радостью. Некоторые фотографии оказались подписанными. С замиранием сердца Ирина смотрела на знакомый, с легким наклоном влево убористый почерк. «Хельге от Рэма», – гласила надпись на оборотной стороне снимка. На другом было написано: «Хельге на память от Рэма». Не без тайной радости Наумлинская отметила про себя, что особой оригинальностью дарственные надписи не отличались. Не было в них и ничего личного, а тем более задушевного, интимного. Эх, если бы девчонки прочитали то, что Рэм написал ей на обложке альбома! Но почему-то чем больше времени проводила Ирина с новыми знакомыми, тем сильней крепло в ней решение: все, что касается ее и Рэма, должно остаться тайной. Сейчас Ирина даже радовалась в душе тому, что никто из девушек не узнал в ней Мариану. «Нет, – твердо говорила она себе, – о наших отношениях никто не должен знать».
Будто бы они и вправду были, эти отношения…
– Ир, – обратилась к ней Кити, когда они уже стояли в тамбуре, готовясь к выходу, – а ты в Питер с нами не поедешь?
– В Питер? – по-своему обыкновению, зачем-то переспросила Наумлинская. – А что там будет?
– Три концерта, – сказала Кити.
В следующую секунду электричка со скрежетом остановилась, и створки дверей разъехались, выпуская на платформу немногочисленных к этому часу пассажиров.
– Рэма? – снова задала ненужный вопрос Ирина.
– Филиппа Киркорова, – фыркнула Кити, и подруги поддержали ее громким хохотом.
– А как же школа? – осторожно возразила Наумлинская.
– Первый концерт двадцать первого, уже каникулы начнутся, – сказала Хельга.
– Не знаю даже, – протянула Наумлинская. В эту секунду ей так жгуче захотелось отправиться вместе с ними в Питер, что она издала протяжный, шумный вздох, а после призналась: – Меня родители, наверное, не отпустят.