– Здесь наш дом, я люблю Гленроувэн, пусть даже он не чета большим городам, – сказал атаман, направляя свой маленький отряд на свидание с судьбой.
Хотя Гленроувэн и назывался городом, он скорее был не слишком большой деревней. Вдоль единственной улицы располагалось несколько частных домов, а также гостиница, магазин, почта, салун и железнодорожная станция. В Гленроувэне Нед был своим. Его считали героем, и, благополучно спрятав добычу, он с крыльца гостиницы обратился к собравшимся горожанам:
– Когда представители властей придут за нами, вам лучше собраться в каком-то безопасном месте, а не бегать, как курицы с оторванными головами, на линии огня.
– Храни тебя Господь, Нед! – кричали горожане. – Храни тебя Господь, ты прекрасный человек!
– Это относится и к тебе, Адди, – добавил Нед, когда попрощался с друзьями.
– Нет, я останусь с тобой! – запротестовала Адди. – Мне они ничего не сделают. А ты можешь сдаться, пока они не перестреляли вас, как собак.
– Это верно, милая, но мне лучше умереть с пистолетом в руке, чем болтаться в петле. С тобой или без тебя, они все равно убьют нас за тех полицейских. Так что будь добра – сделай то, о чем я прошу. Уходи наверх вместе с остальными, иначе я выставлю тебя силой. Я не шучу.
Поняв, что его никак не переубедить, Адди уступила. И потекли часы мучительного ожидания.
Наконец до них дошла весть, что в воскресенье из Мельбурна вышел специальный поезд, который придет в Гленроувэн на следующий день в три часа ночи. Этот поезд доставит целую армию полицейских. Сложив свои вещи в вестибюле гостиницы, разбойники направились в бар.
Там четверо мужчин торжественно сдвинули бокалы с виски, и Нед провозгласил тост:
– За лучших в мире ребят, в компании которых так прекрасно жить! И умирать.
Не глядя друг на друга, они молча выпили. Было больно сознавать, что дорогие лица друзей вскоре превратятся в искаженные болью посмертные маски.
Когда роковой момент приблизился, разбойники вытащили свои доспехи на залитую светом луны веранду и надели их. После этого заняли боевые позиции.
Полиция прибыла точно по расписанию, в три десять ночи, и странная битва началась. Снова и снова отряды законников, в форме и в штатском, штурмовали здание гостиницы и каждый раз откатывались назад под яростным огнем многочисленных и будто неуязвимых разбойников.
В четыре часа утра главный констебль Гленроувэна, Джордж Артур, громко ругаясь, все еще лежал за каким-то бревном в нескольких десятках метров от гостиницы, где по-прежнему сидели бандиты.
– Черт побери! Или эти мерзавцы заговоренные, или их больше, чем мы думали. Я в одного раза три попал с близкого расстояния, а ему хоть бы что – вон он стоит и смеется над нами!