— Мир тебе, юноша, облик твой столь благороден, лик красотой затмевает сияние утра! Боги тебя нам послали, воистину, боги, внемля молитвам и просьбам о помощи громким!
Громким — это точно сказано. Казалось, что вместе со звуками пронзительного фальцета мне в голову ввинчивается острый металлический штырь, причем сразу с двух сторон. И ведь как чешет, на родном-то языке не всякий так сможет! Изо всех сил стараясь не морщиться, я потянулся за валяющимся на земле хитоном, чтобы прикрыть «неземную красоту», и краем глаза заметил матовый блеск из-под брошенной корзины. Маска! Ехидна меня заешь, как же теперь быть? Надо срочно избавляться от незваных гостей, пока не стряслась беда. Что там было про помощь?
— Меня зовут Антиох, и мать моя была родом с Лемноса. Как мне называть тебя, богоравный?
— Радуйся, Антиох, попутного ветра вашим парусам. Мое имя Тес…пий, — ни к чему, пожалуй, этому пройдохе знать, кто я на самом деле. — Какая нужда привела вас к этим берегам? Чем вам не глянулась главная торговая гавань?
— Выслушай же мою историю, Теспий, ибо она воистину удивительна. Мы возвращались с Эвбеи в Сидон…
— В Сидон?! — тут же перебиваю я. Даже полному профану в морском деле ясно: плыть с Эвбеи в Сидон через Крит — все равно, что чесать левой ногой за правым ухом. Можно, конечно, но неудобно. — Отчего же вы не поплыли через Родос? Или кормчий ваш незнаком со здешними водами?
— Я понимаю твое удивление, богоравный, но позволь мне продолжить. Мы миновали Кос и как раз подходили к Родосу, когда наступила ночь, и кормчий решил не искушать судьбу и встать на якорь в виду острова. А ночью вдруг сгустился туман, хотя над нами по-прежнему было ясное небо, в воде загорались странные зеленые и голубые огни, светящиеся трупным светом чудовища бродили вокруг корабля, и мы уж не чаяли живыми дождаться утра. Однако когда встало солнце, проклятый туман и не подумал рассеиваться, а стал еще гуще. Мы хотели поднять якорь и уйти — все равно куда, только бы подальше — но с тем же успехом мы могли пытаться сдвинуть с места Родос. И следующую ночь мы провели, дрожа от ужаса, под невнятный шепот черных теней. А в самый глухой час перед рассветом сияющая дева возникла перед кораблем и возвестила, что утром нас ждет встреча, способная повернуть паруса нашей удачи. И вот с восходом солнца колдовской туман исчез без следа, и мы увидели критский берег, а когда высадились — встретили тебя. Ты же здесь один?
— Один, — кивнул я. Глазки собеседника вспыхнули удовольствием — тоже мне, нашел счастливый оракул. Хотя после таких приключений (если не врет) им любое человеческое лицо в радость.