— Не буду. Чая хочешь?
Тайрон собирал на стол, а я бесцеремонно разглядывала эльфа. Он двигался совершенно бесшумно, и совершенно не так, как люди. При посторонних он передвигался иначе. Интересно, насколько трудно постоянно прикидываться человеком?
— Ты правда ненавидишь людей?
— Сейчас нет, — он подал дымящуюся кружку, сел рядом. — Раньше. Когда понял, что остался один и никогда не смогу рассказать, кто я. — В его голосе появилась горечь. — За что люди возненавидели нас? Ведь мы были добры к ним.
Я покачала головой. Вдохнула бесподобный аромат травяного чая. Вздохнула.
— К чему притворяться — ты ведь все понимаешь на самом деле.
Он покачал головой:
— Зависть? Этого я не понимал никогда.
— Зависть… Мне шестнадцать. И большинство сверстниц давно замужем. Многие — с детьми. Еще пара лет — буду перестарком, и мужа не видать. Те, кому под тридцать, нянчат внуков. Кто смог до них дожить, конечно. В сорок они старухи, света не видящие от болезней. А для тебя века — только рябь на реке времени. В моем роду жили долго, непростительно долго, лет по восемьдесят — сто. И на нас косились — колдуны, и тут им везет. А ты можешь сказать: «с тех пор листья у моего дома осыпались лишь пятьсот раз». И это будет не бравада, а спокойное утверждение. Как по-твоему воспримет это тот, для кого промежуток в десять раз меньше — целая жизнь? Кто ежедневно видит костлявую рядом с собой? Каково умирать, зная, что кто-то рядом будет жить даже когда на свете исчезнет память о твоих правнуках?
Тайрон пристально смотрел мне в лицо:
— Ты тоже ненавидишь меня за это?
— Нет. Для этого я слишком молода и глупа. — Я улыбнулась. С ним рядом было легко и спокойно. И безопасно. — Может, если доведется дожить до старости, я вспомню тебя и взвою от зависти. А пока — просто не знаю, что делать с вечностью, достанься она мне.
— Так и я не знаю, — сказал он.
Мы молчали, неторопливо потягивая травяной взвар. Наконец, Тайрон поставил на стол пустую кружку и легко поднялся:
— Пойдем. Купим тебе что-нибудь поудобнее юбок, и начнем заниматься. Если хочешь найти свой посох и остаться живой, придется еще много чего узнать. Тебя учили старательно и с любовь, но пока этого совсем недостаточно.
Ночевать я осталась в доме эльфа. Просто не осталось сил на то, чтобы добраться до постоялого двора. В свое время отец на занятиях гонял нещадно, но то были цветочки по сравнению с тем, что устроил Тайрон. Вечером меня едва хватило на то чтобы стащить сапоги. Даже возиться, разбирать постель не стала — просто рухнула поверх покрывала как была, в кожаных штанах и холщовой рубахе, и провалилась в сон. Чтобы посреди ночи проснуться оттого, что кто-то тряс за плечи. Я завопила, шарахнулась, слетела с постели, больно приложившись локтем об пол, вскочила…