А вечера я отдавала библиотеке. Чем занимался в это время Тайрон — даже не представляю. Не до него. Нужно было освежить в памяти разделы, касающиеся лечения ран — не так уж часто доводилось с этим сталкиваться. Подучить боевые заклинания — большей частью они были омерзительны. Разобраться в картах — как на грех, географию я всегда игнорировала, пришлось учить заново. Мало ли, где окажется вторая половина посоха. Так что пришлось запоминать города, и как проложены между ними дороги, где путь пересекают реки и мосты… Хорошо, что никогда не приходилось жаловаться на память. А еще лучше было то, что выматывалась я за день так, что засыпала, едва донеся голову до подушки. Хотя кошмары и не отступали — но по крайней мере уснуть удавалось сразу, не глядя часами в потолок, тоскливо перебирая перед глазами лица родных.
Посох Хаоса… еще в первый день в городе, добравшись до библиотеки я попыталась разузнать о нем побольше. И почти ничего не нашла. Конечно, в приграничье вряд ли найдется хорошее собрание книг — последняя война отбушевала тут тридцать лет назад, что не успели вывезти — то сгорело, а собрать библиотеку заново не так просто. Но все же, знать бы хоть что-то кроме краткого упоминания о том, что создал Посох Хаоса живший пять веков назад Калсин из Догара, тогдашней столицы. Если верить тому, что было написано, тот маг, помимо всего, баловался некромантией… но именно он потребовал объявить некромантов вне закона, из-за чего началась первая и единственная в истории гражданская война магов. В которой Калсин и погиб. А некромантия с той поры так и осталась вне закона, даже книги все пожгли.
Жизнеописаний Калсина в здешней библиотеке было — хоть завались. А вот про посох промелькнуло только в одной — мол, создал он нечто позволяющее открывать границы между мирами, но убоялся зла неведомого из-за грани, и хоть уничтожить тот артефакт рука не поднялась, разделил надвое и части затерялись. Чего ж такого он испугался, интересно? И как эти части соединять обратно?
Книги я выбирала сама. Тайрон не помогал — но и доступ к ним не ограничивал. Иногда заходил в библиотеку, устраивался читать в кресле у окна. Пару раз, спросив разрешения, заглядывал в мои записи, но от замечаний воздержался. А чаще я была предоставлена самой себе. Пока, недели через три, увлекшись, не уснула прямо за столом, уронив голову на страницы.
Проснулась я оттого, что солидный том выдернули из-под щеки, и голова стукнулась о столешницу. Рядом стоял Тайрон.
— Доброе утро.
— Доброе… — я с трудом распрямилась: за ночь тело затекло.