«Спасибо, нет» Даже не глянув в его сторону, она пошла дальше.
Снова он замер. Проклятье! Что же ему делать? Если ему надо лететь обратно в Буду, он сделает это. Или выследит Люциена, чтобы испытать еще одно полуобморочное перемещение, чтобы добраться туда побыстрее. Пусть будут прокляты эти артефакты и сам ларец.
Еще блондинка прошла мимо.
Еще отказ.
Еще брюнетка.
Еще отказ.
Через час его тело было напряженным и разгоряченным и – зараза! – по-прежнему слабеющим. Его руки тряслись, он чувствовал, как потребность в сексе заполняет каждую его клеточку – именно потому, когда кто-то врезался ему в спину, он подался вперед и едва не упал лицом вниз. С трудом сумел выровняться.
«Прошу прощения» раздался женский голос.
Дрожь промчалась сквозь него от звуков ее греховного тона. Обернулся неспешно, опасаясь, что если поторопиться, то она сбежит от него как другие. Вокруг были разбросаны листки бумаги, первым делом заметил он, а она, наклоняясь, пыталась их собрать.
«Это научит меня не читать на ходу» бормотала женщина.
«Я рад, что вы читали» сказал он, наклоняясь рядом чтобы помочь. "Рад, что мы столкнулись»
Ее веки приподнялись и взгляд встретился с его. Она задохнулась.
От чувств? Пожалуйста, пожалуйста, почувствуй меня.
Она не была красивой: глаза орехового цвета, веснушки, курчавые коричневые волосы падали ниже плеч. Глаза были велики для ее лица, а губы такие пухлые, словно покусанные пчелами. Но что-то в ней очаровывало. Нечто заставило его взгляд помедлить, упиваться нею и наслаждаться. Возможно, скрытая чувственность. Проблеск порочности в этих коричнево-зеленых глазах.
Тихони, серые мышки всегда были самыми ненасытными.
«Твое имя не начинается с гласной, ведь правда?» внезапно с подозрением спросил он.
Ее брови полезли на лоб, но она отрицательно мотнула головой.
«Нет. Меня зовут Сиена. Вряд ли тебя это заботит Прости. Я не собиралась грубить»
«Заботит» хрипло ответил он. Он не мог дождаться момента, когда разденет ее.
Румянец украсил ее щечки, и она поспешно вернулась к своим бумагам.
«Ты… американка?» спросил он, подавая ей собранные ним листки.
«Да. Отдыхаю здесь, чтобы поработать над своей рукописью. Опять же какая тебе разница. А твой акцент я не могу определить»
«Венгерский» сказал он. Парис достаточно долго прожил в Будапеште, чтобы идентифицировать себя подобным образом. Быстро повернул разговор к ней. «Так значит ты писательница?»
«Да. Ну, надеюсь нею стать. Постой это не совсем так. Я писательница, но мои книги еще не издавались» Сортируя свою ношу, она покусывала нижнюю губу. «Прости мне мою болтливость. Дурная привычка. Просто скажи мне заткнуться, когда устанешь от меня»